Добрые злые сказки. Джио Россо

в состоянии покоя,

      под твоими пальцами

      вспенивается

      штормом.

      Осознавай последствия – не прикасайся ко мне рукой,

      не красней пунцово,

      задергивая шторы.

      Лучше

      завари нам чаю, преправленного печалью,

      дорогами дальними

      и

      корицей.

      Как масло, намажь отчаяние

      на хлеб,

      раздели

      и отдай синицам.

      Чудесный вторник, чудеснейший.

      Поговорим о погоде, о твоей крестнице,

      главное – не о будущем

      или прошлом.

      Не совершай оплошность.

      Действуем осторожно.

      А лучше – давай помолчим.

      Ах! Изо рта вылетают слова-моллюски,

      кружат над огарком свечи,

      щупальцами оплетают люстру.

      Через открытую форточку вплывают слова-акулы,

      мурены, скаты

      и белые киты.

      От нежности сводит скулы.

      И невод забрасываешь ты

      с ловкостью заядлого рыбака,

      опытного морского волка.

      И розовые облака осыпаются

      дождем

      на шаткую книжную полку.

      Губы твои – восхитительная наживка,

      для маленькой рыбки кои,

      заблудившейся в большом море.

      Время тягуче и зыбко,

      я глотаю твою улыбку,

      как стальной крючок.

      Ответь:

      ты веришь в меня

      еще?

      И цепкой актинией раскрывается твоя рука.

      Осознавая последствия,

      я касаюсь твоей ладони.

      Море вспенивается. Расступаются берега.

      Мы тонем.

      Мы тонем.

      Мы тонем.

      «Солнце скользит по нагретым крышам…»

      Солнце скользит по нагретым крышам,

      плавит латунь и медь.

      Вьются знамёнами волосы рыжих,

      Бог расставляет сеть.

      Я, юрким карпом, лавирую ловко

      между цветных машин.

      Жизнь – это сложная головоломка.

      Как же ее решить?

      Лето танцует под музыку улиц,

      скачет подкожный пульс.

      Юные дети шагают, целуясь,

      прячут сердца от пуль.

      Бог – старый снайпер, держит на мушке.

      В смуглых ладонях сталь.

      Смерть, улыбаясь, шепчет на ушко:

      «я выхожу искать».

      Пух тополиный бежит по асфальту,

      где-то поет свирель.

      Ноты тихонько касаются пальцев.

      Бог намечает цель.

      Брошенный кот и ненужный ребенок,

      прячут в груди печаль.

      Город глядит безразлично и сонно,

      лучше не замечать.

      Каждый потерянный и одинокий

      ищет свою судьбу.

      Мир открывает все карты, дороги,

      лучше поверь ему.

      Нет ничего, что не покорится

      смелости и добру.

      И самолет из бумажной страницы

      сможет