Прощай, прощай, черный дрозд!. Нора Робертс

сыграло свою роль. Макс видел только ее обнаженную спину, слегка окаймленную чем-то черным и блестящим.

      Лейн подошла к кровати и взяла с подушки коробочку.

      – О, шоколад! Можно попробовать?

      Пробка вылетела из бутылки с удивительно громким щелчком, и Макс пробормотал:

      – О боже…

      Лейн надкусила конфету и медленно облизала губы.

      – Я где-то слышала, что деньги говорят, а шоколад поет. Мне это нравится. – Она подошла к Максу и поднесла вторую половинку конфеты к его рту. – Разделим и это?

      – Вы меня убиваете!

      – Тогда давайте выпьем, и вы умрете счастливым. – Она села на край кровати и скрестила ноги. – Я помешала вашей работе?

      – Я составлял отчет. Но он может подождать.

      «Пока ко мне не вернется рассудок», – добавил Макс про себя. Он налил вино и протянул бокал Лейн. Она сделала первый пробный глоток, не сводя глаз с Гэннона.

      – Прошло много лет с тех пор, как кто-то укрывал меня одеялом… Я не собиралась спать, Макс.

      – Но у вас была тяжелая ночь и трудный день.

      – Благодаря вам он оказался не таким уж трудным.

      – Лейн…

      – Позвольте поблагодарить вас. С вами все оказалось удивительно легко. Мне нравится проводить с вами время. – Она сделала еще один глоток, на сей раз более продолжительный. – Нравится желать вас и думать, что вы желаете меня.

      – Да я задыхаюсь от этого желания! Мозгу не хватает кислорода. А это совершенно не входило в мои планы.

      – Разве вам никогда не доводилось посылать планы к черту и действовать импульсивно?

      – Каждый день.

      Лейн засмеялась, поставила бокал, снова наполнила его, сделала глоток и пошла к двери.

      – А мне – нет. Точнее, очень редко. Но исключения только подтверждают правило.

      Она открыла дверь и повесила на ручку табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Потом закрыла дверь, заперла и привалилась к ней спиной.

      – Если вам не нравится место, то так и скажите.

      Макс сделал большой глоток.

      – Мне нечего сказать. Совершенно нечего.

      – Это хорошо. Я была готова к грубости.

      Гэннон понимал, что глупо улыбается, но ему не было до этого дела.

      – В самом деле?

      Она снова пошла к нему.

      – Я не была уверена, что смогу вести честную игру.

      – Ваше платье и есть нечестная игра.

      – В самом деле? – Она допила вино и отставила бокал. – Тогда его следует снять.

      – Позвольте сделать это мне. Пожалуйста. – Макс провел пальцем по молочно-белой коже, сверкавшей на черном фоне. – Позвольте.

      – Сделайте одолжение.

      Он напрочь забыл о профессионализме. Забыл о собственном решении сохранять эмоциональную и физическую дистанцию, которая более соответствовала бы его целям. Забыл обо всем, кроме ее нежной кожи, терпкого аромата, вкуса полных горячих губ. Он обхватил ее бедра, крепко прижал Лейн к себе и поцеловал.

      Эти кожа, запах и вкус были именно тем, о чем он мечтал и в чем нуждался больше всего на свете.

      Макс сознавал,