Генерал-майор. Андрей Посняков

горячиться тот. – Что бы и не сама-то? Шла себе шла, задумалась, споткнулась – и вот. Одежда вон целая. Джинсы чистенькие. Кофточка… И вообще – никаких следов борьбы!

      – Так голова-то не разбита! С чего б она тогда померла-то?

      – Тогда, может, инфаркт?

      – Сам ты, Олег, инфаркт, блин! – Денис в сердцах выругался и махнул рукой. – Сейчас эксперт приедет, посмотрит. Зуб даю, какое-нибудь телесное повреждение найдет.

      Эксперт нашел, следователь как в воду глядел! Перелом шейных позвонков.

      – Скорее всего, просто ударили ребром ладони. Ну, убийца единоборствами занимался или карате.

      – Слыхал, инфарктник? – Денис повернулся к Бекетову, но тот сделал вид, что не расслышал. – Что там соседи?

      – Да сверху – никто и ничего. А здесь еще не открывали.

      Отойдя в сторону, капитан лениво позвонил в крайнюю дверь, по-старинному обитую темно-коричневым кожзамом. Такие вот совковые двери по нынешним временам – редкость.

      – Ого, сережки-то! – снова нагнувшись над трупом, восхитился эксперт. – Видали? Крупные какие. Небось, немаленьких денег стоят!

      – Ни черта они особо не стоят, – дождавшись подписей понятых – случайно зашедших на свою голову в подъезд парня с девчонкой, – Давыдов убрал протокол в папку. – От силы тысяч пять. Рубликов, не евро. Это фианит, искусственный брильянт, диоксид циркония. Я недавно такие жене на день рождения купил. Бижутерия от Сваровски.

      – Это который Серафим? – захлопнув свой чемоданчик, подал голос криминалист.

      – Сам ты, Леха, Серафим! – Денис не выдержал, расхохотался. – Серафим – это Саровский, который в пустыне, а это – Сваровски! Однако разница!

      – Нет, это не Сваровски, – неожиданно возразила понятая, белобрысая худенькая девчонка в майке с изображением американского шок-идола Мэрилина Мэнсона и рваных до невозможности джинсиках. – Я в ювелирном работаю продавцом, разбираюсь. Это не Сваровски… Настоящий сапфир!

      – Сапфир? – сразу же насторожился Дэн. – И сколько такие могу стоить.

      – Тысяч восемьдесят… Ну, шестьдесят, уж никак не меньше, – девчонка говорила вполне уверенно, по всему чувствовалось, что в вопросе разбиралась. Даже труп перестала бояться, вот так. – У нас в магазине такие были, разобрали в момент.

      – Инте-ерсное кино получается, – поджав губы, задумчиво протянул майор. – Почему же наш убивец такие дорогие сережки не подобрал? Это что же, заказуха выходит?

      – Может, и не выходит, – только что вышедший из квартиры старший опер Бекетов хмыкнул в кулак и, пойдя к Денису, понизил голос: – Там, в квартире, бабулька интересная есть. Кое-что слышала.

      – Слышала? Так пойдем.

      Бабулю звали Феодосия Карповна, и для своих семидесяти шести лет выглядела она на редкость бодро и живенько. Да и квартирка, несмотря на входную дверь, вовсе не носила печать убогого советского быта с вечными полированными «стенками» – предметом нешуточной гордости, – трельяжами и прочей древней требухой.