Сгорая по минутам. Дарья Аркадьевна Егорова

перевела взгляд левее. Из окна полицейской машины выглядывал мужичок лет тридцати пяти, пьяный в стельку. С виду – ничего примечательного, простой работяга, который налакался до чёртиков и решил устроить весёлую перестрелку, внешность обманчива, в конце концов. Но когда их взгляды встретились, девушку точно ледяной водой окатило.

      – Это не он, – она энергично замотала головой.

      – Что? – переспросила Агата, старательно отводя подругу подальше – та, чего доброго, могла броситься прямо в руки полиции.

      – Это не он. У него взгляд пустой. Это не он. Соня, посмотри сама.

      Соня прищурилась. Её очки, спустившиеся сейчас на самый кончик носа, были бесполезны: то, что она пыталась разглядеть, не требовало особой остроты зрения. Оно требовало остроты души. Тем не менее, часто многие не могли выдержать этого лёгкого, будто бы презрительного, прищура, который выворачивал наизнанку.

      – Это не он, – кивнула София, изящным движением поправляя очки. Её глаза блеснули в темноте серебром. – Я словно посмотрела на пятилетнего ребёнка. Кажется, мозги ему промыли знатно перед тем, как всучить в руки пистолет и отправить сдаваться ментам. Скоро очнётся, но, скорее всего, позабудет последние часа три. Легко будет на него всё повесить.

      Женя внутренне сжалась, пока они стремительно покидали место преступления, выходя на более оживлённую и светлую улицу. Это значило, что настоящий виновник неудавшейся трагедии всё ещё был где-то рядом.

      Мрак отступил, напоследок наградив подруг прохладным поцелуем ветра, и они вновь стали абсолютно видимы. С непривычки могло показаться, что тебя только что раздели догола.

      – Женя! Же-еня! – послышалось сбоку. Евгения повернула голову. К ней бежал Лёша, держа в руках потрёпанный букет каких-то забавных мелких цветочков. – О, боже! Ты в порядке? Всё нормально? Я пришёл к бару, а там случилось что-то, вас нет, я побежал сюда…

      – Да, – девушка кивнула и, поддавшись незримому порыву, буквально упала на парня, обхватив его руками. Снова захотелось плакать.

      А потом она почувствовала привкус гниющих яблок на языке. Сырость подобралась к горлу. Женя отпрянула.

      Все вокруг взглянули на неё с недоумением. Лёша вопросительно вскинул брови, продолжая держать руки нараспашку.

      Нет. Не может быть.

      Невозможно.

      Но тьма не может врать. Там, в страшной близости от неё, был он – или кто-то, кто пах точно так же, как он. А ночь очень чувствительна к запахам.

      – Всё… в порядке, просто… Просто шок, наверное, – Евгения неудобно переступила с ноги на ногу и опустила взгляд. – Какой-то дурак решил пострелять, слышал?

      – Ага, и пиздец всех напугал, – поддакнула Есения, стараясь сгладить неловкую ситуацию. Она посмотрела на Женю. Взгляд был кратким, но красноречивым.

      «Что, чёрт возьми, происходит?»

      – Я провожу вас, – утвердительно произнёс Лёша. – Кстати, это тебе, – он вручил девушке помятый, но от того не менее красивый букет. – Прости. Это