М. Берг. Чашка кофе. Четыре истории. Михаил Иванов

склянках действительно оказались специи. Соль и перец Рэй распознал сразу, плошки с кетчупом и горчицей тоже, остальное содержимое мелкой разномастной и, надо сказать, весьма замызганной посуды так и осталось для него загадкой. Рэй не стал рисковать и взялся за солонку.

      Форман приступать к ужину не спешил – сидел со знакомым уже видом лаборанта-микробиолога, на расстоянии изучая кулинарное произведение мистера Доу. Похоже было, что он вообще не собирается прикасаться к столовым приборам.

      – Что же вы, Форман? – кивнул Рэй на тарелку своего визави. – Не голодны?

      – Не особенно.

      – Ну, ваше дело.

      Подсолив яичницу и сковырнув вилкой с ноздреватой «лунной» поверхности обломок скорлупы, Рэй замер вдруг и прислушался. Достал телефон: нет, показалось. Проверил своё сообщение: оно так и оставалось неотправленным. Убрал телефон и снова взялся за вилку… и опять остановился.

      – А знаете что, Форман? Пожалуй, у меня есть для вас своя мистическая история – только настоящая, безо всяких неясных ощущений и фантазий. Ну, разве что поначалу.

      – У каждого из нас…

      – Верно, верно, – поспешно согласился Рэй. – Мы действительно редко держим в голове загадочные и необъяснимые случаи, которые не вписываются в привычную реальность, и я, готов это признать, не исключение: наша беседа заставила меня вспомнить нечто подобное.

      – Любопытно…

      – Так вот, история эта произошла с одним моим хорошим знакомым по студенческим ещё временам. Имя его… Думаю, имя в данном случае не имеет значения, но для удобства назовём его… ну, скажем, Март. О том, что с ним случилось, Март рассказал мне после выпитой на двоих бутылки виски. И я был первым человеком, который услышал эту его историю. По характеру своему Март – совершенно не склонный к излиянию души человек, но, видимо, воспоминание о нашей с ним давней дружбе, щедро сдобренное алкоголем, ослабило внутренние преграды и позволило ему открыть свою тайну – и откровение его, честно говоря, поставило меня в тупик. Позже, прокручивая в голове услышанный рассказ и всё более убеждаемый в реальности произошедшего массой таких деталей, которых не выдумать сходу, я подумал, что случись подобное со мной, тоже не стал бы распространяться об этом направо и налево…

      История вторая: "Ангел". Часть первая: "Приручить ангела". Глава 1

      Говорят, некоторые люди помнят своё рождение…

      Считается, что человек может вспомнить себя достаточно хорошо лет с пяти – с того возраста, когда развившееся самоосознание окончательно отделяет его «я» от «summa rerum» – «совокупности всего». Обретшая имя и своё обособленное место в этом мире личность, следуя росту собственной значимости, вытесняет своей персоной все иные – «безымянные» – воспоминания. Однако память о том периоде, когда в восприятии явившегося на свет младенца не существовало ещё «внешнего» и «внутреннего», никуда не пропадает – лишь тонет под постоянным мощным потоком всё новой и новой информации,