Время любить. Лиз Бехмоарас

молодежь!

      – Учительницу этих мальчиков зовут Баисе-ханым, господин губернатор, я непременно передам ей ваши замечательные слова, – пообещал директор.

      Исмаил про себя взмолился, чтобы директор не сказал, что Баисе-ханым – его родная сестра. Он всегда немного стеснялся этого. Тем временем губернатор, не дав директору школы возможности говорить дальше, пожал ему руку, погладил мальчишек по голове и уехал.

      В конце того волнующого дня Баисе крепко обняла Исмаила:

      – Оказывается, господин губернатор очень хорошо отозвался о тебе! Мне передали его поздравления! Может, благодаря тебе меня повысят, – сказала она, нежно потрепав младшего брата по щеке.

      Исмаил даже слегка испугался, не воодушевит ли похвала губернатора сестру еще больше вмешиваться в его, Исмаила, жизнь. И так предостаточно!

      Поцеловав брата, Баисе поморщилась:

      – Ты что, опять курил тайком? Как не стыдно!

      – Слово даю, больше не буду! Но не забудь, что тебя скоро повысят благодаря мне. Так что папе ничего не говори!

      – Я сказала, может быть! Пока никто ничего мне не говорил! Не будь таким самоуверенным! Так и быть, дома я никому ничего не скажу, но и ты тоже знай свое место! Что это еще такое – курить в одиннадцать лет?! Как тебе не стыдно! Если я тебя еще раз за этим поймаю, тебя не поздоровится!

      Исмаил крепко взял за руку первоклассника Исмета, который стоял и терпеливо ждал, пока старшие брат с сестрой закончат разговор. Малыш смотрел на Исмаила с восхищением.

      – Ты правда познакомился с самим губернатором? Жал ему руку?

      – Правда! Ничего особенного. Давай, пошли домой. Не отвлекайся!

      Но всю дорогу, пока они шли домой, Исмет продолжал засыпать старшего брата вопросами.

      – Губернатор очень важный человек? А он даст тебе медаль?

      Январь 1941, Мода

      Фрида открыла окно, чтобы проветрить комнату. Приоткрыв ставни, она выглянула на улицу, и в лицо ей ударил ледяной ветер, так что остатки сна сразу испарились. Она торопливо закрыла окно.

      Тишину воскресного утра в Мода нарушал только звон колоколов церкви Святого Павла, эхом разносившийся по безлюдным улицам.

      Фрида глубоко вздохнула. Она наслаждалась покоем. Скоро завтрак, за которым опять придется выслушивать бесконечные семейные перепалки. Так проходили выходные вот уже целый месяц. Отец не преминет начать перечислять свои претензии к Ференцу, которого считал подозрительным чужаком, а Эмма будет, как может, защищать своего возлюбленного, а отец укажет ей на то, что она проявляет неуважение и ведет себя с родным отцом слишком грубо, так что лучше ей помолчать. Иногда Эмма плакала, и тогда ее мать принималось утешать дочь, уговаривать мужа и тоже пыталась убедить его, что Ференцу, без сомнения, можно доверять. Но тщетно. Самуэль Шульман оставался непреклонен. Фрида пыталась заниматься, но это было нелегко.

      Спустившись к завтраку, она сразу поняла, что споры уже начались. Эмма сменила тактику и больше не требовала справедливости, но, словно провинившийся ребенок,