Пляж Клеопатры. Сапарбаев Кайрат

кажется. И ненормален весь этот спор. Совокупились вы, любовью здесь не пахнет – вы же «шлюпки» после этого? – поморщилась Риана. – Одна из вас спокойно обвенчаться хочет с ним. Где гордость ваша, где мораль? Как явитесь на свадьбу? Как будете смотреть в глаза друг другу? Что будет за глаза? Как в дом таких подруг впускать? Или придется дружбу в жертву принести? Не вижу здесь я никакой любви – одни инстинкты.

      – Ты что, мораль читаешь нам? Спор отменить из-за тебя? Тебя отправим мы в викторианскую эпоху. Там и зуди, там и пили, – Моника изобразила на лице недовольство.

      – Не хочешь с нами быть, в подружках слыть?

      – Нет, дороги вы мне, и дружбу вашу я ценю.

      – Тогда молчи и не суди. И не тебе учить. Ну, что, Элиза-Лисонька, настала очередь твоя! Не передумала? Гляди, Риана извелась вон вся. Мочалит нас.

      – Не передумала! А трепетно ждала я часа своего! И в спор вошла не для того, чтоб слушать чью-либо мораль. Спор завершу, коль начала. Леон – мой зверь, и никому его я не отдам. А вам, подруги, прощаю все постельные дела. Он не любил вас, так – сплошное баловство и озорство. После моих объятий не видать вам ничего. Его лишь тело покорили вы. А о душе и сердце позабыли. Когда влюблен мужчина – не видит никого вокруг. Пошла я сердце покорять его. А там, где сердце, где-то рядом и душа теплится.

      19

      Элиза

      Веселись, пей вино, не грусти о былом никогда.

      Все отмерено в жизни, не без края она.

      Коль прознал ты о том, что бессмертна душа, —

      Плоть свою не терзай, ведь не вечна она.

      У музыки есть великолепная способность – околдовывать!

      У танца великая сила – пленять и очаровывать!

      Зажигательные мелодии Востока породили танец тела и живота.

      Эклектичная, ритмичная музыка породила ламбаду, самбу, румбу и чача-ча.

      Энергия, исходящая от танца и чарующих звуков музыки, переносится к зрителю. И как апогей этого очаровательного воздействия – в пляс пускаются особо эмоциональные натуры и, пылая чувственной страстью, непременно увлекут танцовщицу в свои объятия.

      Элиза была создана Творцом для танца и восхищения! Ее смуглое лицо и чувственные губы манили, жгучие карие глаза пленяли тайной. В ней и покорность, и ярь – все умещалось!

      Мелодия взорвала ее тело, а следом захлестнуло зал. Он забурлил, забушевал, он ликовал от вида обнаженного тела темноликой ясочки.

      «Бой барабанов – и в перехлёсте тесно грудям прелестным, наливным, созревшим! Оправа яркого наряда им мала – свободу им! Свободу раз и навсегда!

      …Душа впадает в эйфорию – и хочется последний лоскуток сорвать с нее!

      …Прозяб, теперь уж в мелкой дрожи я, ведь танец живота пленил меня!

      …Эмоциям отдался без остатка! Ладонь не чуя, аплодирую, свищу, как сорванец, как хулиган!

      …Хмельная выпивка – все тайные желанья разожгла. О где мой стыд, степенность где моя!

      …Я утоплю ее в цветах и докажу, что не с простой десятки я! И первый – среди равных я!»

      Хмельное разожгло «мальца»!

      Он