Больное сердце. Андрей Буторин

в штыки, сочли глупой перестраховкой. Хотя бы потому, что огромное количество планет вовсе не имели атмосферы. Или же имели такую, что этим парашютом можно было разве что подтереться со страху, пока падаешь. Да никто никуда и не собирался падать – случай с Хоротом был одним на миллион! И все-таки дополнительное спассредство узаконили официально. А в космолетном училище появился новый обязательный зачет – прыжок с парашютом.

      Шарообразная капсула Тимура лопнула и развеялась в воздухе на расчетных четырех километрах. Парашют должен был раскрыться на полуторах. Он и раскрылся. Красный клин его купола был последним, что видел Тимур перед тем, как разлившаяся внутри грудной клетки жгучая боль выплеснулась тьмой, закрывшей собою весь мир.

      Тимофей пережил и прочувствовал все настолько реально, что мог бы ручаться: это не было сном. Да он никогда раньше не видел во сне ничего даже близко похожего – не только зримого и осязаемого, но и включающего в себя столь яркие воспоминания. Да еще на такую далекую от него тему, как мир будущего. Фантастикой он вообще особо не увлекался; так – смотрел, как и все, «Звездные войны», еще пару-тройку фильмов, которые и не вспомнить. Но чтобы ему приснился мир двадцать третьего века, в котором он даже не был самим собой – нет, в это не верилось.

      Но что тогда? Что?! И почему, снова придя в себя, он как и прежде не может пошевелиться? Может, это не смерть, а кома, и сон – вовсе не сон, а то, что видят все коматозники? Он ведь не знает…

      «И все коматозники сдают зачеты по прыжкам», – проворчало у него в голове.

      Нет, голоса он, как и в прошлые разы, не слышал, но даже мысли – пугающие чужие мысли – он невольно стал различать по их настроению, по смысловой окраске. И вот эта мысль именно что ворчала.

      Тимону по-прежнему было чертовски страшно, после странного сна даже, пожалуй, еще больше, но он решил, что даже если это всего лишь бред, никто не мешает ему поговорить с «собеседником» не истерично, а как будто и правда он реальный. Тот самый Тимур…

      «Еще бы не правда! – перебил его мысли… ладно, Тимур. – Заткнись! Ладно ему!.. Придет врачел и…»

      «Но пока он не пришел… Ответь только: ты тоже видел тот сон? Прозрачный шар, красный парашют, все такое?..»

      «Сон?! Шакс! Какой еще сон?! Это я прыгал! И гробанулся…»

      Тимона вдруг осенило:

      «Так ведь и я тоже прыгал! И тоже гробанулся, звездец! Сердце, чтоб его!..»

      «Это у меня сердце! Ну точно, раздвоение…»

      «Погоди! Я сейчас постараюсь очень подробно вспомнить, как это было у меня. Может, и ты увидишь…»

      И Тимофей стал вспоминать…

      На посадку заходил небольшой винтовой самолет. Белый, с синей полосой…

      У него получилось очень здорово – будто заново все пережил. Истеричный Тимур долго молчал. Потом буркнул:

      «Что еще за исторический визель?»

      «Визель – значит, видео, визуальный?.. Так вот, это не видео. Это было со мной на самом деле. Перед тем, как я тут очнулся».

      «Ага!