По субботам в полдень. Ее злость. Его несдержанность. И встречи, которые их изменили. Рэйчел Маркс

стакан, трясется. Она такая хрупкая, такая слабая, и я знаю, что могу сломать ее своими словами. Мне хочется крикнуть, чтобы она собралась. Хочется встряхнуть ее.

      – Ты все еще с Шейном? – по-будничному спрашиваю я, но его имя оставляет отвратительный вкус у меня во рту, словно слизняк ползет по языку.

      Она кивает, и я чувствую подступающую тошноту.

      – Он изменился, Эм. Работает у Смита. Они даже собираются дать ему больше смен, потому что он такой надежный. Он заботится обо мне.

      Я отталкиваю недоеденное блюдо и ищу в сумке двадцать фунтов.

      – Что ты делаешь? Ты же не собираешься уйти?

      – Прости, я думала, что приду и, может, почувствую что-то другое, но нет.

      Мама хватает меня за запястье.

      – Пожалуйста, Эм. Просто побудь здесь еще немножко.

      Я выдергиваю руку.

      – Не могу.

      Мама поджимает губы, и я вижу, что она начинает злиться. Я рада, так будет легче уйти отсюда.

      – Никто не идеален, Эм, – она отдирает заусениц у большого ногтя, и я понимаю, что вот человек, от которого я унаследовала эту замечательную привычку. – Знаю, что я совершала ошибки, но я всегда любила тебя, и сейчас я здесь, не так ли? Я пытаюсь все исправить.

      Я сглатываю поднимающуюся по горлу желчь. Почему люди считают, что любовь к кому-то своего рода достижение? Оправдание. Любить меня – ее чертов долг. Она же моя мама.

      – Жаль, что ты не оставила меня с Тиной, мама. Я была счастлива. Все могло бы быть совсем по-другому, если бы ты просто оставила меня в покое.

      Это метафорический меч в сердце. Ее плечи напрягаются, а голова наклоняется, словно она слишком тяжелая, чтобы удерживать ее прямо.

      Я встаю и накидываю куртку на плечи.

      – Пока, мама.

      Ресторан уже забит посетителями, и мне трудно пробиться между столами. Я оглядываюсь, чтобы посмотреть на маму, оставшуюся сидеть в кабинке. Закрыв лицо, она плачет, а официант идет к ней с тортом и горящими свечами.

* * *

      По пути домой я останавливаюсь в местном баре. Тут очень людно. Хозяин Энди флиртует с несколькими женщинами. Большую часть волос Энди в последний раз видели в девяностых, но он отказывается отпустить последние локоны, перекидывая их через всю голову. Его живот расплющивается о барную стойку, когда он шепчет что-то на ухо женщине, а она смеется, словно никогда не слышала ничего такого смешного (это не так, я много вечеров слушала шутки Энди).

      Увидев меня, он извиняется перед дамами и подходит ко мне.

      – Что ты здесь делаешь? Я думал, у тебя сегодня день рождения.

      Я немного тронута, что он помнит об этом.

      – Так и есть. С днем рождения меня.

      Энди достает из холодильника розовое домашнее вино и наливает мне большой бокал.

      – Кажется, тебе это нужно. С днем рождения.

      – Спасибо, – я морщусь от резкого вкуса. – Четверть века, – поднимаю бокал.

      – И провела его со мной? Вот из чего сделаны мечты.

      Я заглатываю вино в один присест. Если мама чему и научила меня, так это тому, как