Солнце и Замок. Джин Вулф

Гунни, – но дело-то нам предстояло секретное, а с тобой вроде бы не стряслось ничего страшного. В темноте заблудился – так свет скоро включат. И тут Идас приставил… Хоть ты и говоришь, что он был девчонкой, но я же об этом еще не знала… Приставил мне нож к горлу. А стоял он прямо у меня за спиной. Так близко, что твой выстрел его даже не зацепил.

      – Ну, как бы там ни было, – продолжал я, – знай: обыскав тело Идас, я нашел девять хризосов. И спрятал их в кармашек ножен того самого, найденного тобой в трюме ножа. Сейчас мой нож и пистолет у Сидеро. Вернешь их мне – золото можешь забрать. Пользуйся на здоровье.

      Продолжать разговор Гунни не пожелала. Какое-то время я, притворившись спящим, зорко следил за ней из-под полуопущенных век: не попробует ли прирезать?

      Нет, покушаться на мою жизнь Гунни и не подумала – просто поднялась, оделась и, осторожно переступив через уснувшего Зака, выскользнула из закутка. Долгое время я ждал ее, однако она все не возвращалась, и, наконец, я тоже уснул.

      XI. Схватка

      Однако небытие сна овладело мною не целиком: казалось, я, отчасти бодрствуя, плыву, дрейфую в пучине беспамятства – в обители нерожденных и великого множества мертвых.

      – Известно ли тебе, кто я?

      Да, я это знал, хотя ни за что не смог бы ответить, откуда.

      – Ты – капитан. Капитан корабля.

      – Так и есть. Но кто я?

      – Мастер, – пролепетал я, решивший, будто снова вернулся во времена ученичества. – Не понимаю вопроса, мастер.

      – Кто капитанствует на этом корабле?

      – Не могу знать, мастер.

      – Я – твой судья, а та расцветающая вселенная вверена моему попечению. Имя мое – Цадкиэль.

      – Все это и есть мое испытание, мастер? – спросил я.

      – Нет. Это мне, не тебе вот-вот предстоит испытание. Ты, Севериан, был царем-полководцем. Царем-воителем. Согласишься ли ты пойти в бой за меня? Согласишься ли?

      – С радостью, мастер.

      «Мастер… мастер… мастер…»

      Казалось, отзвуки моего голоса грохочут со всех сторон. Иного отклика, кроме его эха, я так и не услышал. Солнце постигла смерть, и я остался один, совсем один в окружении стужи и мрака.

      – Мастер! Мастер!

      Открыв глаза, я увидел над собой Зака, трясущего меня за плечо.

      На миг мне показалось, будто он разговаривает куда лучше, чем я полагал.

      – Тихо ты. Я проснулся. Проснулся, – сказал я, подняв голову и сев.

      – Тихо ты! Тихо ты! – повторил он за мной, точно попугай.

      – Выходит, Зак, я во сне разговаривал? Должно быть, да, раз и ты услыхал это слово. Помнится…

      Но тут я осекся: Зак поднял к уху сложенную горстью ладонь. И вправду, издали донеслись вопли, шум боя… и чей-то голос, зовущий меня по имени.

      Не столько бегом, сколько распластавшись в прыжке, Зак вылетел за дверь первым. Я прыгнул следом и, едва коснувшись ладонями первой стены, точно так же, как он, извернулся, оттолкнулся от нее что есть силы и полетел дальше, ногами вперед.

      Поворот,