Стальная клетка. Дмитрий Гвоздев

– против себя. Первое среди многих преступлений против совести. Часть улик, о которых знал только я, пропала из его дела.

      Я, как сейчас, помню ту ночь. Смотрел часами в окно и выпил, наверное, три бутылки бурбона. Я уже знал, что Синдикат не имеет отношения к ее пропаже. Поэтому мне срочно нужна была другая зацепка, другие люди в криминальном мире. Потому что в мире корпораций все концы уже канули в воду. Хан предлагал деньги, но я истерично смеялся ему в лицо. Всю ночь я ходил из угла в угол. Торчал в баре. Смотрел тупые азурские сериалы про покорителей новых планет.

      Это оказалось на удивление легко. Хан получил условный срок. А я – его кровную клятву найти Миранду. И он отнесся к своему обязательству со всей серьезностью кочевника – за год его соплеменники поставили на уши весь криминальный мир Полиса. Но и этого было недостаточно. Каким бы он ни был ублюдком и тварью, он обещал помогать до тех пор, пока судьба Миранды не прояснится.

      Дома я открыл портсигар. Три медицинские колбы, резиновый жгут, комплект стерильных шприцов. Набор юного наркомана. Я встал перед грязным зеркалом. Круги под глазами захватили половину щек. Волосы нечесаные. Трехдневная щетина. А может, и старше. Перегар еще этот. Какой выбор, что они несут? Я выбирал это? Я? Я ударил кулаком в старую плитку на стене. Еще и еще раз. Чтобы до крови, чтобы почувствовать хоть что-то.

      Говорить про выбор могут те, у кого все сложилось. Елена живет в Цветочной плазе. Значит, есть на что? Хан окружен преданными родственниками и деньгами, которые он сделал на крови. Мой же пазл не сложился, а рассыпался. Когда я понял, что Миранда не отвечает третий день. Когда понял, что ее дом перестроил Полис. Когда я обзвонил все морги и больницы. Когда коллеги сказали, что ее нет на камерах наблюдения. Какой у меня был выбор?

      Я выбрал быть другим, не таким, как все в Даске? Или это слова матери о том, что я особенный? Это я выбрал быть полицейским, потому что хотел справедливости? Или это история матери и погибшего отца-офицера? Как бы там ни было, справедливость оказалась никому не нужна.

      Болезненное откровение. Люди жаждали мести от полиции, а не справедливости. Им нужна была расплата за то, что кто-то причинил им боль. Эта редкая монета, справедливость, не была в ходу даже в Нарьян-тане. Там всех заботили лишь KPI по раскрываемости. Даже если на скамье подсудимых оказался невиновный. Раскрыли же?

      Раскрываемость и PR – о да. Если люди не будут любить танов, и в СМИ будут писать о них плохо, Дом Наг тогда может не продлить полицейский контракт. И тогда другая корпорация возьмется ловить преступников. И отмазывать за деньги тех, кто сидеть не хочет. Справедливость – лишь видимость и PR-конструкт для масс. Примитивный социальный конструкт, усыпляющий бдительность безмолвной массы. Я выбрал такой мир? Я?

      Место укола жгло. Я отпустил жгут и упал на сырую подушку. Забери меня, Морфей. Слышишь, сука, забери меня отсюда! Я так больше не могу.

      ***

      Солнечный день. Свет в глаза. Вокруг какие-то белые деревья с черными черточками на стволах. Я такие видел только на картинках в детских учебных