Анахронизм. Павел Михайлович Кучма

До этого здесь целые собрания устраивали, пока мы их не стали гонять.

      – Да уж, – сказал, соглашаясь молодой, – бред какой-то.

      – Вот и я так же подумал, когда ходил вокруг здания, – поддакнул пожилой.

      – Скажите, а может быть он из числа рабочих, – спросил с надеждой молодой, – которых согнали сюда на стройку века? Сдалась нашей администрации эта развалюха. Столько лет стояла, никому не нужная, а тут вдруг бросились марафет наводить, как будто других дел и объектов мало. Вон парк в центре города до сих пор до ума довести не могут.

      – Нет, исключено по нескольким причинам, – категорично ответил пожилой, проигнорировав замечание молодого в адрес городской администрации. – Во-первых, я знаю всех работников в лицо. Их на самом деле не так уж и много, как многие полагают. А во-вторых, если бы взяли новенького, после трудоустройства и оформления его пропуск с фотографией находился бы на проходной, то есть у меня. Я вам ещё раз повторяю, что вижу этого мужчину впервые.

      – Может у вас здесь неофициально люди подрабатывают, например: без трудовой или эмигранты?

      – Исключено! Строительная компания серьёзная, давно на рынке, её объекты во многих городах страны стоят. Берегут репутацию!

      – Понятно, – со вздохом сказал молодой, а после добавил озадаченным тоном, – что ничего не понятно.

      Более не в состоянии слушать догадки незнакомых ему людей и терпеть жажду, которая сильно мучила его пересохшее горло, он кое-как облизал, потрескавшиеся губы и застонал, стараясь, привлечь к себе внимание:

      – А-а-ах…

      – Вроде бы приходит в себя? – неуверенно сказал пожилой.

      – Скорее всего, доходит, – возразил молодой, – вы посмотрите, как он весь горит. На него можно джезву ставить и кофе варить. Где же этих коновалов черти носят? Пока приедут, у него кровь свернётся от жара.

      В этот момент вдалеке послышался приглушенный вой сирены кареты «Скорой помощи».

      – А вот и неотложка, – с радостью сказал пожилой, – пойду встречу.

      Он попытался открыть глаза, но мгновенно почувствовав головокружение и дурноту, провалился в беспамятство.

      Сквозь беспамятство, которое понемногу уходило на второй план, он услышал голоса, доносившиеся до него так, как если бы это было эхо в туннеле. Боясь, пошевелиться, он отметил, что дышать стало немного комфортнее, хотя тяжесть в груди и боль в районе лёгких, по-прежнему сохранялись. Неприятная сухость во рту пропала, а жар, как ему показалось совсем немного, но спал, потому что глаза, хоть и жгло, как прежде, но не с такой силой.

      – Пульс? – услышал он мужской голос рядом.

      – Сто тридцать, – ответил ему женский голос.

      – Температура?

      – Высокая.

      – Я знаю, что высокая, – раздражённо сказал мужчина, – Сколько? Мне нужно отобразить значение в документах.

      – Сорок и восемь.

      – Многовато. Срочно делайте ему лошадиную дозу жаропонижающего.

      – Уже.

      – Отлично. И увеличьте подачу