Кофе для Яны. Ольга Томашевская

ни частью команды, ее там все давило и угнетало.

      В-третьих, просто был хороший солнечный теплый вечер, такой нежаркий, августовский, золотой, Яна была в красивом летнем платье, новая прическа еще не успела ей надоесть, и просто хотелось походить по дорожкам парка, подышать прохладным воздухом Невы на набережной, полюбоваться целующимися парочками на причале.

      Она всегда это любила – наблюдать за влюбленными, за целующимися на скамейках, в парке, в метро. Пусть ей не судьба, так хоть кто-то. Они лучатся счастьем, не замечая никого на свете, и это счастье, льющееся через край, теплой волной обдает тех, кто поневоле оказывается рядом.

      И вот, Яна пошла бродить по парку, дыша запахом скошенной травы, воды, чьих-то духов, табака… Как много запахов можно услышать летом в парке? Трава, земля, солнце, вода, люди – все это смешивается и дарит знакомое ощущение лета. Она медленно шла по дорожке, чувствуя, как мелкий гравий хрустит под подошвами ее летних туфелек, чувствовала, как более крупные камушки перекатываются, толкая друг друга, раздвигая и смещая более мелкие. Ей представилось, что человеческое общество, это тоже вот такие вот камушки, разного размера, кто-то важен, кто-то нет, и более важный всегда найдет себе дорогу, отодвинув мелкого в сторону. Раньше ей хотелось быть маленькой и незаметной, потому что думалось, что незачем высовываться, быть выскочкой. Сейчас она поняла, что это просто была зависть – ведь ей не представлялось даже, что действительно можно стать значимым человеком, она не видела в себе каких-то возможностей, талантов, и просто успокаивала себя тем, что быть маленьким – здорово. Это не здорово. Это болезненно, это так бессмысленно, ты всегда что-то для кого-то, если ты мешаешь, тебя могут просто подвинуть. И обидно будет потом умереть, понимая, что жизнь твоя была песком, в котором нет смысла, который служил основой для чужих проектов, для чужого успеха. Сегодня вдруг появилась надежда на свой собственный успех, пока непонятно какой и зачем, но хоть какой-то. И это оказалось так важно для нее, что было совершенно неожиданно.

      В душа зарождалось чувство, подростковое такое, что весь мир у твоих ног, и жизнь только начинается. Яна не знала, ложное ли это чувство, но она давно его не ощущала, и оно ей нравилось.

      Вдруг почему-то Яна вспомнила про Марину.

      С того момента, как они поссорились, та ей больше не звонила, да и самой Яне не сильно хотелось. В последний раз, когда она все-таки перезвонила Маринке и разговор продолжился в тех же интонациях, Яна вдруг собралась и сказала ей о том, что, если хочешь мое мнение узнать, так разводись, и дело с концом. Ведь лучше уже не будет, а жизнь проходит. В ответ она услышала кучу эпитетов в свой адрес о том, какая она подруга, и трубка была повешена. Теперь она была уверена, что Марина считает ее предателем, врагом, но сама знала точно, что поступила правильно. Раньше бы она сомневалась, потому что считала, что в первую очередь надо бороться за семью, но потом поняла, что семья – это не просто, когда люди живут вместе и рожают детей, семья – это близость, это радость, которая рождает цельность, это ячейка,