Воплоэны. Одно сердце для двоих. Андрей Буторин

«думать» на состояние «жра-аать!!!». И я, неприлично чавкая и хлюпая, принялась насыщаться. Потом мне даже не удалось точно вспомнить, чем же я набивала свою голодную, прожорливую утробу. Пила точно что-то вроде компота, только непонятно из каких фруктов, а вот ела… Фрукты тоже ела. И тоже непонятно какие, понятно лишь, что очень вкусные. И очень сочные – потому что заляпать их соком умудрилась и столик, и платье, и даже брошку-Агашу, которая, впрочем, быстро и сама отряхнулась, и в остальном порядок навела. Еще я точно ела мороженое. Но почему-то не холодное. И тоже им уляпалась. Но Агаша справилась и с этой бедой. А вот что там было еще?.. Пирожки? Не уверена. Пирожные? Возможно. Колбаса? Тьфу, какая еще колбаса?! А может и была колбаса… Не помню. Правда, не помню. Помню лишь, что все было очень-очень вкусное. И наелась я так, что больше бы в меня не влезло ни кусочка. Разве что еще немного того нехолодного мороженого… Или даже много. Ну и фруктов еще. И компотом запить.

      Но ничего я больше просить не стала. И не потому, что не успела вызвонить Юлиону, а потому, что ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Вздрогнув, я подняла голову. В кресле по другую сторону столика сидел и смотрел на меня мужчина. Я даже не сразу смогла его рассмотреть – первой панической мыслью было: он видел, как я хомячу, подобно неделю не кормленной свинье?! Он видел, как я уляпала все вокруг мороженым и соком?! Ай! Но тогда он видел и феечку, а это же нельзя!!! Не, Агаша бы просто не появилась при постороннем, значит, он пришел все-таки позже, и большого непотребства уже не застал.

      Это меня слегка успокоило, и я рассмотрела незнакомца подробней. Первым делом меня захватили – иначе не скажешь – глаза. Голубовато-серые, они смотрели на меня с интересом, но скорее с интересом исследователя, без намека на любование и уж тем более вожделение. А вот я им невольно залюбовалась. Потому что он был реально красивым. Не гламурной красивостью, которой все чаще сияют мужчины со страниц журналов и сайтов, а неброской на первый взгляд, но той самой настоящей мужской красотой, о которой мы, женщины… во всяком случае я, мечтаем наяву и часто видим во сне. Темно-серая рубаха обтягивала худощавое, но рельефное тело. Короткие русые волосы непослушно торчали в стороны, будто приглашая себя пригладить. Прямой, не слишком большой нос, брутальная небритость, намек на улыбку на тонких губах… Ой, мамочки, я, кажется, влюбилась!

      Глава 4

      Я вскочила со стула, отпрыгнула в сторону, чтобы ничего не мешало, и по всем правилам сделала книксен. Как учили. Потому что я, конечно, догадалась, кто сидит передо мной. Что непосредственно после книксена и озвучила:

      – Ваше подвеличество!..

      Подвеличество сморщилось, словно съело лимон. И замахало на меня, как на жужжащую муху:

      – Леди Анель! Прошу не называть меня так! Во всяком случае наедине.

      – Меня ледью тоже не надо, – сказала я. – Просто Анель. А вас тогда как? Гилен Вилеон?

      – На людях… – опять поморщился Вилеон. – На людях можно так. А наедине… Называйте меня графом. Граф Вилеон. Это в принципе верно. Я и есть… был графом. – Он махнул рукой, будто на что-то решаясь. Да так