Обезьянья лапка. Уильям Джейкобс

янулся за фигурой. – Шах!

      – Сомневаюсь, что он сегодня придет, – произнес отец, нерешительно делая ход.

      – Мат, – ответил сын.

      – Нет ничего отвратительнее, чем жить в такой глуши, – с неожиданным напором прокричал мистер Уайт. – Из всех дрянных, слякотных и непроходимых мест это худшее, в котором можно жить. Болото какое-то, а не дорога. Не знаю, о чем там люди думают. Считают, наверное, что раз у дороги всего два дома, то она и вовсе не нужна!

      – Не переживай, дорогой, – попыталась успокоить его жена. – Быть может, в следующий раз выиграешь.

      Мистер Уайт быстро посмотрел на нее, как раз вовремя, чтобы заметить, как мать и сын обмениваются понимающими взглядами. Слова, готовые сорваться с губ, так и не прозвучали, и старик виновато улыбнулся в редкую седую бороду.

      – А вот и он, – произнес Герберт Уайт, услышав, как хлопнула калитка и чьи-то шаги тяжело ступают по направлению к дому.

      Старик поспешно встал и пошел открывать. Из прихожей донеслись его слова сочувствия гостю по поводу трудной дороги. Гость и сам принялся было себя жалеть, но миссис Уайт окликнула их и тихонько кашлянула, и тогда в комнату вошел ее муж, а следом высокий грузный мужчина с маленькими, словно бусинки, глазами и румяными щеками.

      – Старший сержант Моррис, – представил гостя мистер Уайт.

      Моррис пожал всем руки и, усевшись на предложенное кресло у камина, с удовольствием смотрел, как хозяин достает бокалы и бутылку виски и ставит греться небольшой медный чайник.

      На третьем стакане его глаза заблестели, и он заговорил. Маленький семейный круг с интересом наблюдал за этим пришельцем из далеких краев, когда он, расправив широкие плечи, рассказывал о невероятных событиях и храбрых подвигах, о войнах, чуме и диковинных народах.

      – Целых двадцать лет службы, – сказал мистер Уайт, кивнув жене и сыну. – Когда его забрали, он был еще совсем юнцом и работал на складе. А теперь только поглядите на него.

      – Чой-то не похоже, чтобы он сильно пострадал, – вежливо вставила миссис Уайт.

      – Хотел бы я побывать в Индии, – произнес старик, – так просто, посмотреть страну.

      – Лучше там, где вы сейчас, – ответил старший сержант, качая головой. Он поставил пустой бокал, тихо вздохнул и снова покачал головой.

      – Мне все-таки хотелось бы посмотреть на старинные храмы, на факиров и фокусников, – не унимался мистер Уайт. – К слову, Моррис, что вы там хотели поведать мне на днях про какую-то обезьянью лапу?

      – Ничего, – быстро проговорил тот. – По крайней мере, ничего, что стоило бы услышать.

      – Про обезьянью лапу? – с любопытством спросила миссис Уайт.

      – Ну, в общем и целом о том, что можно было бы назвать магией, – небрежно ответил старший сержант.

      Трое слушателей с нетерпением подались вперед. Гость рассеянно поднес пустой бокал к губам, затем поставил его обратно на стол. Хозяин наполнил его.

      – Если так посмотреть, – сказал старшина, роясь в кармане, – то это всего лишь обыкновенная лапка, высушенная на солнце.

      Он вынул что-то из кармана и протянул слушающим. Миссис Уайт с отвращением отвернулась, но ее сын взял лапку и принялся разглядывать ее.

      – Ну и что в ней особенного? – поинтересовался мистер Уайт после того, как принял лапку у сына и, изучив ее, положил на стол.

      – Ее заколдовал один старый факир, – ответил старший сержант, – очень праведный человек. Он хотел показать, что жизнью людей управляет судьба, а те, кто пытается ей помешать, делают это себе же во вред. Заклинание позволяет трем разным людям исполнить по три своих желания.

      Его рассказ был настолько впечатляющим, что собственный смех показался слушателям неуместным.

      – А почему бы вам не загадать желания, сэр? – нашелся Герберт.

      Старший сержант посмотрел на него так, как взрослые смотрят на самонадеянную молодежь.

      – Я загадывал, – тихо ответил он, и его румяное лицо побледнело.

      – И что, эти три желания и правда исполнились? – спросила миссис Уайт.

      – Да, – ответил Моррис, стукнувшись зубами о бокал.

      – А еще кто-нибудь загадывал желания? – не унималась она.

      – Да, человек, который первым держал эту лапу в руках, – произнес он. – Не знаю, каковы были его первые два желания, но в третьем он пожелал своей смерти. Так лапа оказалась у меня.

      Тон его звучал настолько серьезно, что в комнате воцарилось гробовое молчание.

      – Если вы уже загадали три желания, то, выходит, она вам больше не нужна, Моррис, – сказал наконец старик. – Зачем вы ее храните?

      Военный покачал головой.

      – Наверное, из прихоти, – медленно проговорил он. – Я подумывал ее продать, но, пожалуй, не буду. Она и так уже принесла достаточно горя. Кроме того, никто ее не купит. Некоторые считают, что это все выдумки, а если кто и верит, то сначала хочет ее опробовать, прежде чем покупать.

      – Если бы у вас