Убийственная красота. Фридрих Незнанский

на себя. И мы будем как бы вдвоем.

      – Вот именно – как бы! Тем более что Грязнов не любит эмансипированных женщин.

      – Я тоже, – отозвался Александр.

      Ирина сердито фыркнула и ушла на кухню.

      Тамара – давняя приятельница Ирины по студенческим временам, женщина свободная и приятная во всех отношениях – приглашение приняла с удовольствием.

      Но обворожить непреклонного Вячеслава ей не удалось. Вообще весь этот день не задался. С утра Турецкий отправил жену в парикмахерскую, храбро взвалив на себя хлопоты по приготовлению праздничного застолья. Гвоздем программы должны были стать языки по-французски. Подробная инструкция по доведению уже отваренных и «освежеванных» телячьих полуфабрикатов до состояния готового блюда лежала на кухонном столе. Александру надлежало натереть яблоки и сыр. В полученную смесь добавить майонез, множество специй, обмазать этим добром лежащие на поддоне языки, засунуть все это хозяйство в духовку. Контакт двадцать минут при температуре такой-то. Не сводить глаз! Не забыть выключить!

      Но во время контакта блюда с духовкой пришел Грязнов. Они приняли по малой, заговорили о работе, черт ее побери. Ушли на балкон курить… Нинка, которой был перепоручен контроль за блюдом, зависла на телефоне… Кончилось тем, что Ирина влетела к ним рассерженной фурией – запах гари распространялся по лестничной клетке. Языки по-французски безнадежно сгорели. И как ни пытались Слава с Александром утешить именинницу, она вдруг горько расплакалась. Тут как раз заявилась эмансипированная Тамара. Увидела подругу в слезах, учуяла запах горелой пищи и понимающе хмыкнула. Затем, уже за столом, провозгласила тост за совершенство женщин и убожество мужчин. Тут уж не выдержал Александр. Схватив рюмки и бутылку «Хеннеси», он увлек Славу на балкон…

      Раздражение против Ирины не оставило его и поздним вечером, когда они уже лежали в постели.

      – Я одного не понимаю: неужели эти несчастные языки стоят испорченного всем вечера? – процедил сквозь зубы Александр.

      – Ты вообще много чего не понимаешь, – откликнулась жена.

      Турецкий сердито отвернулся и засопел, делая вид, что спит. Слыша, как тихо всхлипывает Ирина, и почему-то не желая ее утешить.

      Глава 4

      Невидимый меч

      Они сидели в небольшом, безлюдном кабачке. Бояринов, оказывается, знал массу таких уединенных местечек в шумной и суетной Москве. Пили вино, поедали всякую морскую живность и говорили, говорили…

      – Скажите, Верочка, это ведь не первый ваш брак, правильно?

      – Да. Третий. Но, в отличие от двух предыдущих, абсолютно счастливый, – откликнулась Вера Горбовская.

      Бояринов лишь рассмеялся этаким мефистофельским смехом.

      – Что вы смеетесь, Антон?

      – Да полноте! «На свете счастья нет, а есть покой и воля». Это стало штампом, но все истины банальны.

      – Ну почему же нет? А у нас – есть, – с вызовом ответила Вера.

      – И чем этот ваш брак отличается от двух предыдущих?

      – Чем? – Она задумалась, покусывая