Моя борьба. Книга пятая. Надежды. Карл Уве Кнаусгор

я в детстве старался быть один, – сказал Мортен. – В школе только и мечтал свалить оттуда. Поэтому на самом деле это потрясающе – что я сижу вот тут, в собственной халупе, хоть она и жутковатая.

      – Есть такое, – поддакнул я.

      – Но юридический меня слегка пугает. По-моему, это не мое.

      – Ты же только в понедельник учиться начал. Рановато еще говорить, не?

      – Пожалуй.

      В коридоре хлопнула дверь.

      – Это Руне, – сказал Мортен. – Все время моется. Невероятный чистюля. – Он снова засмеялся.

      Я встал.

      – Я с ней в семь встречаюсь, – сказал я, – мне еще надо кое-что успеть. А ты идешь сегодня куда-нибудь?

      Он покачал головой:

      – Нет, почитаю.

      – Юриспруденцию?

      Мортен кивнул:

      – Удачи тебе с Ингвиль!

      – Спасибо!

      Я поднялся к себе. Вечер за окном стоял на редкость светлый, за деревьями и крышами домов проглядывало алеющее небо, а ближе ко мне на нем чернели слои облаков. Я поставил старые синглы Big Country, съел булочку, надел черный пиджак, переложил туда ключи, зажигалку и монеты из карманов брюк, чтобы они не оттопыривались, убрал пачку табака во внутренний карман и вышел на улицу.

* * *

      Войдя в «Оперу», Ингвиль заметила меня не сразу. Она сделала несколько шагов и нерешительно огляделась. На ней был белый свитер в синюю полоску, бежевая куртка и синие джинсы. С первой нашей встречи волосы у нее успели отрасти. Сердце у меня так заколотилось, что стало трудно дышать. Наши взгляды встретились, но зря я надеялся, что Ингвиль просияет от радости, – она лишь слабо улыбнулась, и все.

      – Привет, – сказала она, – ты уже здесь?

      – Да. – Я привстал.

      Вот только мы едва знакомы, обниматься – это перебор, но взять и нырнуть обратно за стол, как чертик в табакерку, тоже нельзя, поэтому я все же выпрямился и повернулся к ней щекой, а она, к счастью, коснулась ее своей.

      – Я надеялась прийти первой, – сказала она, вешая на стул сперва сумку, а потом куртку, – и опередить тебя. – Она снова улыбнулась и села.

      – Хочешь пива?

      – Ну да, точно, – проговорила она, – нам надо выпить. Возьмешь мне пива? А я потом тебя угощу.

      Я кивнул и пошел к бару. Посетителей прибывало, в очереди передо мной уже стояло несколько человек, я старался не смотреть на Ингвиль, но краем глаза видел, что она глядит в окно. Руки она сложила на коленях. Я радовался передышке, радовался, что не сижу с ней; но тут подошла моя очередь, я взял два бокала по пол-литра, и надо было возвращаться.

      – Как дела? – спросил я.

      – С вождением? Или мы это уже обсудили?

      – Не знаю, – ответил я.

      – Ужасно много нового, – начала она, – новое жилье, новый университет, новые книги, новые люди. Впрочем, старых университетов у меня как-то не было, – добавила она и рассмеялась.

      Наши взгляды встретились, и я узнал смешливые глаза, на которые запал, впервые увидев.

      – Я же предупреждала – вот я и побаиваюсь! – сказала она.

      – Я тоже, – сказал я.

      – Тогда выпьем! – сказала она, и мы осторожно чокнулись бокалами.

      Затем Ингвиль склонилась