Жук. Ричард Марш

уже семь утра. Затем после долгих, почти бесконечных, как мне показалось, перерывов они отбили восемь, девять, потом десять.

      В комнате до этого момента по-прежнему стояла полная тишина. Однако когда часы на улице пробили десять, со стороны кровати послышался какой-то шорох. Я услышал шаги – они приближались к тому месту, где я лежал. Поскольку уже наступил день и на улице было совсем светло, я смог различить человеческую фигуру в странном цветном белье. Остановившись рядом со мной, человек стал внимательно меня рассматривать. Потом он наклонился, а затем и вовсе опустился на колени. Накидку, которой я был укрыт, бесцеремонно отбросили в сторону, под ней не было ничего, так что теперь я лежал перед незнакомцем совершенно обнаженный. В меня несколько раз потыкали пальцем, словно я был тушей животного, предназначенной для разделки на мясо. Лицо незнакомца оказалось над моим лицом, и передо мной снова предстали его ужасные глаза. И тут, не зная толком, жив я или мертв, я почему-то сказал самому себе, что передо мной не человек, потому что существо, созданное Господом по своему образу и подобию, не могло выглядеть так ужасно. Между тем существо помяло мои щеки, затем сунуло пальцы мне в рот, потрогало мои глаза, закрыло мне веки и снова их открыло. А потом – о ужас! – приникло к моим губам своими сальными губами в некоем подобии поцелуя, и мне показалось, что в этот самый момент в меня вошло что-то чужеродное, какое-то воплощение зла.

      Потом нависшая надо мной карикатура на человека снова поднялась на ноги и произнесла, не то обращаясь ко мне, не то говоря сама с собой:

      – Мертв! Мертв! Мертвее не бывает! Что ж, прекрасно. Мы его похороним.

      Существо отошло от меня. Я услышал, как сначала открылась, а затем закрылась дверь, и понял, что оно вышло из комнаты.

      Днем оно больше не возвращалось. Не могу утверждать, что оно отправилось на улицу, но, должно быть, так и было, потому что дом, судя по всему, пустовал. Куда делось жуткое создание, виденное мною ночью, я понятия не имел. Больше всего я боялся, что человек с кровати оставил его в комнате, в которой я находился, – например, для того, чтобы оно меня караулило. Однако минуты, утекая, складывались в часы, а я не мог уловить ни звуков, ни каких-то других свидетельств присутствия в помещении чего-то живого. В итоге я пришел к выводу, что если эта тварь и находилась в комнате, то она, скорее всего, была так же беспомощна, как и я, и что в отсутствии хозяина мне можно ее не опасаться.

      В течение дня я получил несколько довольно убедительных доказательств того, что в доме не было людей – за исключением меня. Прохожие в течение дня несколько раз, в частности утром и вечером, пытались привлечь внимание обитателей строения. Перед ним останавливались автомобили – по всей видимости, каких-то торговцев. Те, кто на них приезжал, довольно упорно терзали дверной молоток и звонок. Однако всякий раз им никто не открывал. Что бы им ни было