Снести ему голову!. Найо Марш

и целыми днями болтался по морозу вместе с несчастной животиной, чтобы не оставлять ее одну. Но сегодня утром собака каким-то образом ускользнула от него и побежала к кузнице. Там-то ее нашел Лицедей и тут же пристрелил. Эрни услышал выстрел. Камилла живо представила, как он бросился на звук, с диким воем продираясь через кусты. Навстречу ему вышел отец с ружьем и велел снести тушку в лес и схоронить. После этих слов рассказ Эрни стал совсем бессвязным. Камилла могла лишь догадываться о том, что произошло потом. Очевидно, Крис встал на сторону отца, сказав, что собака действительно была совсем уже плоха и на самом деле Лицедей только избавил ее от лишних мучений. Эрни, вне себя от горя и злости, унес тело своей любимицы в лес.

      – Вот ей-богу, – теперь уже более связно говорил Эрни, вытирая рукавами лицо, – ей-богу, я поквитаюсь с ним за это. Злыдень он, убивец, гад ползучий, а не человек вовсе. Так и давит меня, ровно муху, на каждом шагу – убивец проклятый. Грешен, да еще и гордится этим. Будет ему кара, доктор не зря говорит…

      – Господи, да что ты такое несешь? – вскричала Камилла.

      – Из меня и Лицедей лучше, чем из него. Уж куда лучше. Ноги у меня резвее, да и вывожу покрасивше него. А доктор говорит, он все равно не жилец. Сам себя изведет – помоги ему господи.

      – Эрни! Успокойся! Ты сам не знаешь, что говоришь. Ну зачем тебе эта роль? Шута ведь должен играть старик. А ты – Сын.

      Эрни вытянул руку. Покрасневшими от мороза пальцами он осторожно приподнял собачий хвост.

      – А если я хочу, – он прищурился на Камиллу, – если я хочу умереть, а потом опять воскреснуть?

      «Ну это уже просто лажа!» – подумала Камилла, а вслух сказала:

      – Это же просто спектакль. Старинный танцевальный обряд. Вроде того как мы украшаем дом омеловыми ветками или едим сливовый пудинг… Ничего другого, Эрни. Взаправду ведь никто не умирает.

      Эрни сдернул с трупа собаки мешок. Камилла с визгом отшатнулась и бросилась прочь.

      – А это, по-твоему, что? – выкрикнул Эрни. – Или она тоже – не взаправду?

      – Похорони ее! – сорвалась на визг Камилла. – Похорони скорей и постарайся забыть. Какой ужас!

      Девушка почувствовала, что больше не может здесь оставаться.

      – Прости, Эрни. Я ничем не могу тебе помочь. – Она повернулась и пошла по тропинке к кузнице, с огромным трудом сдерживаясь, чтобы не припуститься бегом. Ее подташнивало.

      Тропинка шла через поляну, где Камиллу поджидал какой-то человек. «Романтический образ», – невольно подумала девушка – такой он был бледный и решительный.

      – Ральф! – Ее глаза засветились упреком. – Ну как ты мог! Ты же обещал мне… А ну-ка уходи.

      – Не уйду. Не могу я больше, Камилла. Я видел, как ты свернула в рощу, и специально прошел по другой дороге, чтобы тебя встретить. Извини, Камилла… Я просто не смог удержаться, а потом подумал, что это вообще какая-то дурь. Более того, мне нужно кое-что тебе сказать… – Лицо его переменилось. – Эй! Милая моя,