Любовь – это путешествие. Бет О'Лири

оже прозвучало, но начал он с «я не очень умею говорить…», так что получилось не слишком искренне.

      – А разве там не «путь истинной любви»? «Сон в летнюю ночь», если не ошибаюсь.

      Половина четвертого утра, город накрыт пеленой тьмы. Мы едем мимо круглосуточного супермаркета, и блеклый свет витрин освещает трех человек в машине перед нами. Как и мы, они медленно тащатся в хвосте у неповоротливого грузовика.

      На долю секунды в их зеркале заднего вида мелькает лицо девушки за рулем. Она чем-то похожа на Адди – нам всюду мерещатся те, о ком мы постоянно думаем.

      Маркус раздраженно вздыхает.

      – Дилан, я же говорю о своих чувствах! Не будь козлом и послушай меня!

      – Ладно, слушаю, – улыбаюсь я.

      Проезжаем пекарню. Глаза девушки впереди вновь отражаются в зеркале, брови чуть приподняты над квадратной оправой очков.

      – Понимаю, я повел себя неправильно. И прискорбно, что так вышло.

      Удивительно, в каких словесных лабиринтах он готов плутать, лишь бы не произнести банального «извини». Молчу. Маркус откашливается и неловко ерзает на сиденье. Я почти готов сжалиться и сказать, что все нормально и мы можем закрыть тему, но тут машина впереди снова оказывается на свету, опускается водительское стекло и появляется девичья рука, браслеты на запястье мерцают серебристо-красным в бликах автомобильных фар, – и я напрочь забываю о Маркусе. Мне до боли знакомы и уверенный жест, и бледная кожа, и детские бусинки. Я бы узнал их где угодно. Сердце замирает, будто я оступился на лестнице. Это она, Адди! Все-таки это ее глаза отражались в зеркале!

      Маркус вскрикивает. Чуть раньше он таким же звуком отреагировал на рекламу веганского хот-дога, так что я не обращаю внимания. А зря. Машина перед нами резко останавливается, я не успеваю нажать на тормоз дорогущего «мерседеса», принадлежащего отцу Маркуса.

Адди

      Бам!

      От удара мои очки слетают с головы и падают за сиденье. Кто-то взвизгивает. Вот черт! Боль пронзает шею, но думаю только о том, на что же я так наехала.

      – Вот дерьмо! – восклицает Деб с заднего сиденья. – Ты цела?

      Я пытаюсь достать очки, но их, естественно, нигде нет.

      – Что это было? – наконец, выдавливаю я.

      Пытаясь понять, что же произошло, дрожащими руками трогаю руль, ручной тормоз и затем зеркало. И тут ловлю его отражение. Картинка несколько расплывчатая, ведь я без очков, и несколько нереальная. И все же это он, сомнений нет. Такой знакомый, словно вижу собственное отражение. Сердце рвется из груди, будто ему там тесно.

      Деб выходит из машины. Грузовик перед нами отъезжает, и фары выхватывают хвост лисы. Животное, которое и заставило водителя перед нами резко сбросить скорость, теперь лениво вышагивает к тротуару. Постепенно картина произошедшего складывается: грузовик тормозит перед лисой, я – перед грузовиком, а Дилан не тормозит вообще. Вот и бам…

      Снова поднимаю глаза к зеркалу: Дилан так и смотрит на меня. Мир замирает, затихает, тускнеет, будто кто-то убавил звук.

      Я не видела Дилана почти два года. Он наверняка изменился, все остальное ведь изменилось. Но даже со своего места и в полутьме, я угадываю очертания его носа, длинные ресницы, зеленовато-желтый, змеиный цвет глаз. Представляю и потрясенное выражение этих глаз – почти такое же, как в тот день, когда он меня бросил.

      – Что ж, – говорит сестра, – по крайней мере, мы можем гордиться нашим «мини».

      «Мини купер». Машина. Вернувшись к реальности, с третьего раза трясущимися руками отстегиваю ремень безопасности. Мельком оглядываю салон и замечаю на заднем сиденье Родни: скрючившись и уткнувшись носом в коленки, он прикрывает голову руками.

      Черт! Совсем про него забыла.

      – Ты как?

      – Адди, ты как? – Деб говорит одновременно со мной. Она морщится: – У тебя тоже шея болит?

      – Ага, – отвечаю я, только от ее вопроса осознав, насколько болят и голова, и шея.

      – Божечки, – качает головой Родни, осторожно выпрямляясь. – Что случилось?

      Вчера в общем чате «Шерри и Криш женятся!!!» Родни спросил, кто может подбросить его на свадьбу, но никто не ответил, и мы с Деб его пожалели. Я знаю только, что Родни завтракает детским йогуртом, постоянно сутулится и носит дурацкие футболки с героями комиксов. В принципе, суть понятна.

      – Какой-то придурок на мерсе въехал нам в бампер, – объясняет Деб, оглядываясь на виновника.

      – Деб… – начинаю я.

      – А?

      – По-моему, это Дилан. В той машине.

      – Дилан Эббот?

      Я тяжело вздыхаю и киваю.

      Оглядываюсь назад, хотя шея отзывается резкой болью: пассажирская дверь «мерседеса» открывается, и в сумраке улицы появляется мужская фигура. В бледном свете одной из витрин замечаю, что он стройный и кудрявый. Сердце снова колотится.

      – Он с Маркусом, – шепчу я.

      – С Маркусом?! – Деб округляет глаза.

      – Да.