Пойдем со мной. Жизнь в рассказах, или Истории о жизни. Анна Елизарова

заплакала.

      Участковый налил себе из термоса чай и стал расспрашивать Олю. Откуда взялись? Где родители? Оля рассказала, что родители пропили квартиру и сгинули.

      – А с мальцом что? Больной?

      Тишка мелко дрожал и кашлял. Глазки его покраснели, воспалились, кожа приобрела землистый оттенок, только на щечках полыхали алые точки.

      – Не знаю. Он какой-то горячий.

      Мужчина подошел к ним. Оля с братом шарахнулись в угол, но он лишь пощупал Тишкин лоб.

      – Температура. Ой… – вздохнул участковый.

      Он порылся в шкафу, выудил оттуда еще две чашки и налил им чаю. Чай был сладкий и очень вкусный. Оля проглотила свой залпом. Тишка хлебал пугливо, не сводя недоверчивого взгляда с мужчины.

      – Ой, Господи! – милиционер нырнул под стол.

      Сострадание, как незваный гость, набросилось на его сердце, и он ощутил, как где-то в носу начинают словно покалывать иглы. Ведь дома у него был точно такой же мальчонка.

      – Вот, ешьте, – он протянул им по кусочку хлеба с котлетой, – жена утром жарила.

      Двое маленьких, никому не нужных оборванцев сидели напротив него. В чем виноваты эти несчастные дети? Оля ела с аппетитом, но Тишка не особо – ему было нехорошо.

      – Гена! Хорош там! – громыхнул мужчина на весь участок, когда один из мальчишек за стенкой уж слишком пронзительно вскрикнул. – Веди их сюда!

      Вернулись. Следов побоев не видать, но оба донельзя взлохмачены и помяты.

      – Значит, так… Вы двое шуруете домой, ясно?!

      Мальчики покорно кивнули, но всем было понятно, что туда они не вернутся.

      – А эти… – он кивнул на Олю с Тишкой. – Этих придется отвезти в больницу.

      В стационаре наших героев ждали не особо – обездоленных детей там было немало. Медсестры и врачи не церемонились – на каждого души не хватит. Да и сами дети не располагали к любезностям: хамили, дичились, дрались между собой. Олю с Тишкой отмыли и натерли головы дустовым мылом от вшей. У Тиши обнаружили двустороннюю пневмонию.

      Оля слышала, как врач, изучив снимки легких, ругал медсестер за ее брата:

      – Зачем мыли ребенка с такой температурой? Вообще мозгов нет? Не видели, что он чуть живой?!

      – Так вши ведь… – пролепетала медсестра.

      – Руками выбрала бы! А теперь будете дежурить возле него всю ночь по очереди.

      Тишку перевели в другое отделение. До поздней ночи Оля слушала рассказы бывалых об ужасах детдома. Именно туда ее должны были отправить после окончания обследования.

      – Мама говорила, что там из самых некрасивых варят суп…

      – Ну, конечно! А ты что думала? Денег-то у них нет, а кормить всех надо, – издевался над ней мальчишка с лишаем на голове.

      Он подмигнул остальным, и те подтвердили. Возможно, если бы Оля не была запугана детдомовкой-мамой, она бы поняла, что это ложь. Но они рассказывали и о другом: о загнанных под кожу иглах, об ударах тяжелых палок по провинившейся спине, об изощренностях других воспитанников…

      – Не, вы как хотите, а я отсюда свалю. Мне свобода дороже, – сказал лишайный.

      – Как? –