Пойдем со мной. Жизнь в рассказах, или Истории о жизни. Анна Елизарова

такой искренней улыбки, какую смогла вызвать эта девочка-подросток.

      – А что же, по-твоему, главное?

      – Пока не знаю. Я ищу… В книгах, которые я люблю читать, пишут об этом только между строк. Истина всегда ускользает…

      – Как хорошо ты подметила, молодец.

      Мы попрощались. Я чувствовала себя ощипанной птицей, которую освободили от старых больных перьев и дали второй шанс на жизнь. Ах, какой воздух нынче сладостный от трав! Жить… Как же это хорошо – просто жить! Спасибо тебе за этот временный подарок, Земля!

      В ожидании

      «Ну, все! Если опять бранить начнут, так и скажу, что к бабушке уезжаю. Завтра же. Там и в школу ходить буду, в Никифоровке. И не будет там у меня противного младшего брата, за которым я должна следить, а потом еще и тумаков получать за недогляд! Надоели! С чего это все я тут? «Ты же старшая, ты должна быть умнее!» – кривлялась Настя, пародируя отца, и злобно сверкала глазами на брата. – А я не хочу! Я тоже вообще-то ребенок! Почему я должна за все подряд отвечать?!»

      – Расскажу! Расскажу! Ты плохая, и я все расскажу ма-а-аме-е-е! – завывал с пола Егорка, старательно разыгрывая истерику.

      Настя в бешенстве стояла на кресле. В руках у нее все еще был веник, а в окошко колотился гонимый вьюгой снег. Она его отлупила, этого мелкого засранца. Настя полы мела, собрала мусор в кучку посреди коридора, а Егор пробежал и пнул его ногой… Ведь специально пнул, не мог не заметить! Это было последней соломинкой, сломавшей хребет верблюда.

      – А ну-ка бери теперь веник и сам мети! Давай!

      Настя схватила его за локоть и тыкала в руки веник.

      – Не буду! Я не умею, я маленький! – визгливо отвечал четырехлетний Егор на тарабарском языке, который понимали только родители да Настя. Он вырывался.

      – Мети, я сказала! Ты натворил, ты и исправляй!

      – Нет! Не-е-е-ет! – закочевряжился малец, проявляя нехилую прыть в попытке сбежать.

      – Ах, нет?! Нет, значит, да? – шлепнула его от души Настя по пятой точке и продолжила воспитательный урок, приговаривая: – А я тут кто тебе? Нянька? Рабыня? Прислуга? Думаешь, ты мне сильно нужен? Да чтоб ты провалился! Да не нужен ты мне ничуть!

      Настя отпустила его, когда уже у самой заболела рука. Егор верещал. Настя каким-то образом оказалась в кресле, но была слишком возбуждена, чтобы сидеть, поэтому встала на него ногами и потрясала в бешенстве веником… Сейчас бы еще врезать, чтоб заткнулся уже навсегда!

      Сколько она сегодня от него вытерпела! Пока Настя кур кормила, он переполошил весь курятник, и одна курица в неистовом полете налетела на Настю – исцарапала вовремя поднятую руку, а так бы все лицо было исполосовано… В обед он суп разлил: и на пол, и на себя, а кому убирать? Кому искать для него сухую одежду? Конечно, Насте! А как он ковер изгадил красками, как все раскидал, как бесился… И всюду ходил за ней, как хвост собачий, ни минуты покоя!

      Родители по субботам работают, у них выездной ларек с продуктами, развозят по области. И так со вторника по субботу, а иногда и по воскресеньям тоже. Конец 90-х, выкручивались, как могли. Единственная