Здесь, но не сейчас. Юлия Узун

слов, напоминающих бред.

      – Хорошо, – заключила я, не сводя глаз с букв, словно видела там все ответы на вопросы. – Мы потревожили могилу – это ясно. И скорее всего, она и является священно хранимой.

      – Когда я толкнула Эрика…

      – Я упал на тот камень и сдвинул его слегка, – закончил за Айалу Эрик.

      Мы посмотрели друг на друга, одурманенные разгадкой и заулыбались.

      – Сдвинуть камень! – почти одновременно выпалили мы с Эриком.

      – Стоит попробовать, – пожала плечами Айала. Но я в ее тоне уловила нотки сомнения.

      – Мы обязательно попробуем, – воодушевленно сказала я и схватила руку сестры. – Ну, ты чего? У нас есть шанс!

      Айала посмотрела на стол, я проследила за ее взглядом. Она не сводила глаз с тетради.

      – Меня смущает фраза «навек остаются».

      И вот мы снова в тупике. Я старалась не падать духом, но фраза на самом деле пугающая.

      – Ладно, утро вечера мудренее. Идите-ка вы, девушки, спать. Завтра еще подумаем над всем этим. Давайте, поднимайтесь! – велел он снова, увидев, что мы с места не двигаемся.

      Я сомневалась, что вообще смогу уснуть при таком раскладе событий. Но пришлось хотя бы сделать вид. А пока ждала, когда меня свалит сон, думала.

      «Навек остаются». Нет, твердила я себе, здесь что-то не так. Во всей этой надписи что-то не так. И мы доберемся до разгадки тайны треклятого лабиринта. Я не сдамся…

      ГЛАВА 7 ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОСМАНСКИЙ ВЕК

      Нам повезло, что мы попали в семью Карабулута, ибо он был уважаемым человеком в своих краях. Семья его – не бедные люди. Я не раз слышала, как на улице к нему с почтением обращались «Карабулут эфенди». Позже Эрик объяснили, что «эфенди» означает «господин». Нас представили соседям, как дальних родственниц, а Эрика, соответственно, мужем Айалы. Как повезло, что мы с Айалой сестры и очень сильно похожи. Обе темные и смуглые с карими, почти черными, глазами, ну чем не восточные красавицы! Также мы имели схожие черты лица. А что в нас разное, так это только характер. О еврейских корнях Эрик нам запретил упоминать, ибо турки не приветствуют эту нацию. И для пущей убедительности нас нарекли новыми именами, так как иностранные тут же вызовут множество нежелательных вопросов. «Вам повезло попасть в наш мирный городок, – говорил раз за разом Карабулут, – в Стамбуле совсем другие порядки, вас давно бы заметили и арестовали». И он оказался прав. Соседи мирно приняли нас за своих, не задавая лишних вопросов. Так, Эрика стали называть Эрхан. Айале Айда дала имя Айсар, и сестра не возражала. С моим именем было очень сложно, потому что Ревекка не поддавалось ни одному турецкому эквиваленту.

      – Руя, – однажды сказал самый младший из сыновей Карабулута Серхат. – Руя – потому что ты красивая, как мечта, как наваждение.

      «Сон», «Мечта» – значение моего нового имени. И я по сей день не могу забыть лицо десятилетнего мальчика, когда он говорил мне это.

      Одежда турчанок того века была очень непривычна для нас. Айала не любила надевать платки на голову, хотя, по словам Айды, это мера предосторожности. На улице женщинам