Посмотри, наш сад погибает. Ульяна Черкасова

руки и тяжело вздохнув, Велга прошла к окну, нарочито громко топая.

      Ставни были испещрены резными волнами и ветвями. Буря и древо – знаки рода Буривоев. Велга провела пальцем, очерчивая кудрявую, как её рыжие волосы, волну. Завтра Велгу повезут на север, к холодным водам ледяных морей, где, как рассказывали, никогда не таял снег. Из тех земель однажды пришли предки отца, на тех невзрачных берегах выросла её мать, и туда же лежал путь ей, Велге.

      – Почему вы так меня назвали? – спросила она, водя пальцем по ветвям древа, под корнями которого бушевали волны.

      – Что? – переспросила мать.

      – Обычно девушкам у нас дают троутосские имена, на худой конец рдзенские, – пожала плечами Велга. – И братьев зовут по-нашему. А мне досталось северное, как у тебя.

      – Хм… чем тебе не угодило имя? Оно как река, «Велга» означает «освежающая»…

      Кажется, мать снова случайно дёрнула гребешком, и Кастусь жалобно ойкнул.

      Мстительная улыбка расплылась на губах Велги. Брат был младше её на девять лет, и те девять лет, что она прожила без него, были лучшими в её жизни. К счастью, скоро они должны были разъехаться на разные концы света.

      На подоконник рядом с Велгой вдруг сел грач, и она отпрянула в сторону.

      – Что такое? – оглянулась встревоженная мать.

      Её нефритовые глаза широко распахнулись, но госпожа тут же взяла себя в руки.

      – Грач, – жалобно произнесла Велга, пятясь от окна.

      Птица сидела на подоконнике, смотрела внимательно, не мигая, прямо на Кастуся. Брат сморщил плаксивое лицо. Госпожа Осне пожала плечами.

      – Грачи – хорошие птицы, – вновь проводя гребешком по рыжеватым волосам мальчика, произнесла она. – Не стоит их бояться.

      – Я не боюсь, – нахмурилась Велга. – Странно, что и он нас не боится.

      – Это к счастью, – уверенно сказала мать. – Грачи всегда хорошая примета.

      Наконец она отпустила Кастуся, и тот тут же взъерошил себе волосы двумя руками. Мать вздохнула, но причёсывать его больше не стала.

      – Велга, подойди, – позвала она устало.

      Вместо Велги первой подскочила Белка. Отбросив ореховую скорлупу на пол, она запрыгнула на столик и с любопытством заглянула в ларец. Мать бережно взяла мартышку и опустила на пол.

      Тонкими длинными пальцам Осне перебирала украшения. Велга задержала дыхание. Прежде, будучи совсем ещё маленькой девчонкой, она считала этот ларец почти сказочным. Пока мать не видела, Велга, ускользнув от нянюшек, пробиралась в покои родителей, примеряла на себя гривны, перстни и обручья. Отец любил матушку и дарил ей лучшие украшения. Сколько там было каменьев, сколько золота!

      – Я хочу отдать это тебе, – мать достала из ларца височные кольца. – Они принадлежали твоей бабке Богуславе. Все женщины из рода Буривоев их носят.

      – Даже после замужества?

      – Конечно.

      – И тётка Далибора?

      Мать недовольно поджала губы, но кивнула:

      – Даже она.

      Буйные волны и переплетённые корни. Осторожно