Посмотри, наш сад погибает. Ульяна Черкасова

евица отправились в дальний путь, чтобы побороть это чудище.

      Стол был липким, а пиво тёплым. От Вадзима разило чесноком, салом и потом. Он сделал глоток, поморщился и поднял загорелую по локоть руку.

      – Эй, хозяин! Ты мне вместо пива мочу какую-то налил. Принеси холодного пива!

      Пожилой пузатый хозяин корчмы «Весёлый кабанчик» посмотрел на него недовольно и махнул рукой девчонке-подавальщице. Вадзим отодвинул кружку на край стола, взял из миски кусок сала и принялся медленно, смакуя, посасывать. На Белого он не смотрел.

      – Так что, да, это порядок такой сказочный: должно быть чудовище.

      – Это ты намекаешь, что я – чудовище?

      – А-ха-ха! – оскалился Вадзим. – Сам, значит, понимаешь? Да, Белый, ты настоящее чудовище, отличное просто. Я про тебя однажды сказку сочиню или даже целую песню. Смотря как пойдёт.

      – И о чём будет эта сказка? – Белый невольно потёр левое запястье.

      Руку жгло от двух свежих заказов, и рукав, несмотря на свежую повязку, покраснел от сочившейся крови.

      – О Белом Вороне и… да хоть яблоневом саде. Я тебе так скажу: лойтурцы жуть как любят складывать песни о всяких воинах, которых зовут Белыми. Обычно, правда, это какой-нибудь Белый Волк или Белый Медведь, но Белый Ворон тоже пойдёт. Ты вообще подходишь для того, чтобы стать героем песни: волосы белёсые, глаза как молоко, даже нос, – он ткнул перед собой жирным пальцем, и Белый невольно отстранился, отчего лавка под ним покачнулась и стукнула ножками об пол, – сломанный, как раз похож на клюв.

      – Не сломан у меня нос, – скривился Белый. – Он с рождения такой.

      – Уверен? – Вадзим пригляделся с недоверием. – Похоже, что сломанный.

      – С рождения, я тебе точно говорю, – голос у Белого был хриплым, сонным. Он придвинул миску с кашей и принялся есть. – Ну что, будем обсуждать мой нос?

      К их столу подошла подавальщица и грохнула кружкой так, что пиво расплескалось.

      – Вот, – сказала она. – Прямо из погреба. Холоднее, чем твоя бабка в могиле.

      – Ты мою бабку не тронь, красавица, – возмутился Вадзим, скаля удивительно белые для его возраста зубы. – А то я про твою расскажу тако-ое…

      – Лучше расскажи, когда заплатишь за еду и постой, – отрезала девушка. – Отец не будет вечно кормить тебя за простое спасибо.

      – Завтра вечером, красавица, завтра.

      Вадзим почесал щёку, ещё больше взъерошив бороду.

      – Приведи себя в порядок, – брезгливо поморщилась девушка. – Если будешь выступать в таком виде, весь народ распугаешь.

      – Не-е, – протянул Вадзим с таким видом, точно его вот-вот стошнит. – Выступать я не буду. По крайней мере, не завтра.

      Медленно подавальщица потянулась к кружке с пивом, но Вадзим перехватил её руку.

      – Отдай, – процедила девушка.

      – Нет, – надулся Вадзим. Тёмные глаза зло сощурил. Он отпил из кружки и облегчённо вздохнул: – Вот он за меня заплатит. Мы с ним друзья.

      – Мы не друзья, – хмуро поправил Белый.

      В тёмных глазах Вадзима читалось нечто похожее на обиду.

      – Но ты всё равно за меня заплатишь. Половину точно. Ещё половину заплачу сам, когда мне станет лучше.

      Девушка повернулась, оперлась рукой на стол и окинула Белого внимательным взглядом. Всё подметила: и перстень, и калиту на поясе, и кожаный дублет, шитый явно за немалые деньги.

      – Ты за него платишь? – уточнила она.

      – Я плачу ему, – черпая ложкой кашу, холодно ответил Белый. – А он уже пусть разбирается с вами.

      – Кхм, – она поджала губы. – Ла-адно, Вадзим, пей своё пиво. Но пока не заплатишь хотя бы половину, больше тебя кормить не будем. И гусли твои я лично разобью на мелкие щепки.

      Вадзим скорчил злую морду.

      – А смысл тебе, Милка, мои гусли бить? Без них я вовек не расплачусь, – сказал он, но гусли всё-таки придвинул поближе к себе, подумал и вовсе положил с другой стороны стола.

      – Не поверю, красавица, что ты сможешь выставить меня на улицу.

      Мила медленно склонилась над столом.

      – А ты проверь, – недобро щурясь, сказала она. – А ты, – ткнула она пальцем в Белого, – заплати ему. Он должен моему отцу кучу денег.

      Наконец она ушла. Белый проследил за ней взглядом без особого любопытства, подмечая торопливую походку и резкие движения.

      – Так за что я тебе должен заплатить? – спросил он, зачерпнул со дна миски остатки каши, доел её и положил руки на стол, приготовившись слушать.

      – За сказку о чудовище. – Вадзим на весу отрезал неровный ломоть хлеба.

      – И яблоневом саде, – напомнил Белый.

      – И о нём тоже.

      Говорить о деле Вадзим явно не спешил, и Белый начинал раздражаться.

      В «Весёлом кабанчике» с утра было людно и шумно, и это не казалось удивительным: стоял он совсем рядом с Красными воротами, через которые проезжали повозки