Малабарские вдовы. Суджата Масси

обитают жены и маленькие дети.

      Первин огляделась, оценивая красивое старинное бунгало. Синие и оранжевые ромбы на полу перекликались с узором на мраморных архитравах, венчавших высокие стены нежно-лазурного цвета. Вестибюль украшали величественные колонны, инкрустированные панелями с изображением виноградных лоз и цветов – мозаиками из полудрагоценных камней. Первин сообразила, что бунгало построено в 1880-х годах, немногим позже, чем Мистри-хаус.

      Первин присела на низкую софу, прислонилась к спинке. Софа выглядела очень элегантно, хотя бархат протерся почти насквозь.

      Услышал клацанье домашних туфель по плиткам пола, она распрямилась. По коридору к ней шел хорошо сложенный мужчина лет двадцати с небольшим, одетый в шелковую пижаму-курту.

      Первин сделала приветственный жест-адаб, которому ее научил Мустафа: слегка прикоснулась пальцами к сердцу, потом ко лбу. Мужчина его не повторил.

      – Вы из адвокатской конторы Мистри? – осведомился он.

      На эту грубость она ответила с вызовом:

      – А вы мистер Мукри?

      – Да. Почему Мистри-сагиб не пришел лично? – В голосе так и бурлило возмущение.

      Первин рывком распрямила спину.

      – Он прислал меня. Я П. Дж. Мистри, второй поверенный фирмы.

      Мукри скривился так, что закрученные и навощенные кончики усов поползли вниз.

      – Я не имею намерений менять представителя.

      В этих словах она почувствовала скрытую угрозу.

      – Смены и не происходит. У нас семейная фирма, мы все действуем в ваших интересах. Отец прислал меня, поскольку я, как женщина, могу поговорить со всеми бегум напрямую. И я бы очень хотела обсудить с ними их письмо.

      Мистер Мукри махнул рукой, будто отгоняя насекомое.

      – В разговоре нет никакой нужды. Я отправил вашему отцу письмо с их подписями. Этого всегда было достаточно.

      Отец ее не потрудился разобраться в деле, именно поэтому она и взяла его на себя. Но вряд ли стоит сейчас об этом упоминать.

      – Мы внимательно изучили документ, но есть определенные вопросы касательно махра.

      – Они все хотят отдать свои махры в вакф, – заявил Мукри безапелляционно. – На деле получили они совсем немного: по тысяче и одной рупии в год. Обновленный вакф – Фонд семьи Фарид – отчаянно нуждается в средствах. Сейчас – особенно сильно, поскольку средства вакха пойдут на строительство медресе[30] для мальчиков.

      – Вот как? Это новость! – Первин очень удивилась.

      – Таково было предсмертное желание Фарид-сагиба.

      Она ни разу не видела в бумагах мистера Фарида упоминания о религиозной школе для мальчиков; придется спросить у вдов, чего он действительно пожелал перед смертью. Однако доступ к ним – в руках у мистера Мукри. Действовать нужно аккуратно.

      – Сагиб, вы очень рачительно распоряжаетесь состоянием покойного. Но имеются четкие правила касательно уже существующих договоров, регулирующих махры всех дам, и распоряжения наследством. Мы должны

30

Медресе (урду) – школа, где учат основам ислама.