Орбита смерти. Крис Хэдфилд

35-я левая. Удачного космического полета.

      – Прием. 30,12, 35-я левая, код 3210. Спасибо. Справимся.

      Все три пилота подняли обе руки и выставили вперед большие пальцы, давая команду техникам откатить колодки. Безопасно переместившись за кромки крыльев, техники вытянулись по стойке смирно и отдали честь. Летчики тоже козырнули, налегли на рычаги и покатили вперед.

      Люк последовал за Чадом, за Люком – Майкл, каждый под небольшим углом к напарнику, чтобы не задело выхлопом двигателя. Покинув пандус, они повернули направо тесной группой и устремились по аэродрому к 35-й левой полосе.

      Каз сидел тихо и наблюдал. Некоторые пилоты любят поболтать, но Чад держался подчеркнуто деловито. Они достигли широкого участка асфальта в конце полосы, и два других самолета подтянулись к ведущему. Каз посмотрел вбок на Дж. У. Несмотря на шлем, дыхательную маску и очки, широкая улыбка доктора была вполне заметна, и Каз понимал, о чем тот думает: этот экипаж полетит к Луне, а Дж. У. в самой гуще событий.

      Чад наклонился глянуть на Люка с Майклом и увидел, как оба кивают. Предвзлетные проверки завершены, все готовы.

      – Башня Эллингтон-Филд, это НАСА-18, летим втроем, готовы к старту с 35-й левой.

      – Прием, НАСА-18. Ветер 350 на одиннадцать часов, старт разрешаем. Удачи.

      Чад дважды щелкнул кнопкой микрофона, закрыл кокпит и вывел трио на полосу. Люк поравнялся с его правым крылом, а Майкл – с левым; оба вскинули большие пальцы, достигнув намеченной позиции. Чад покрутил пальцем, словно будильник заводил, и коллеги передвинули рычаги управления, выводя двигатели на почти максимальную тягу – совсем немного не хватало до форсажа. Поглядев влево-вправо, Чад вскинул подбородок и опустил его. По этому сигналу три пилота сняли ноги с тормозов и вывели рычаги на максимум, до упора. Максимальная тяга на старте.

      Двигатели J-85 откликнулись моментально. Посыпались искры, и в форсажных камерах, словно в огромных сварочных аппаратах, возгорелось золотисто-желтое пламя; языки его вырвались через хвостовые сопла. Тяга достигла шести тысяч фунтов, и самолеты начали разгоняться по полосе.

      Чад немного отвел рычаг, оставляя напарникам некоторый страховочный зазор, чтобы они равнялись по его крыльям. Анемометр быстро перескочил за сто сорок узлов, Чад отклонил штурвал, и нос самолета повернулся к небу. Каз покосился на Люка с Майклом: они делали то же самое. На ста шестидесяти узлах тонкие короткие крылья истребителей создали достаточную подъемную силу, чтобы оторвать главные шасси от полосы. Чад помедлил пару секунд, потом снова взялся за рычаг управления двигателем и рукоятку управления закрылками. Внимательно наблюдая за его движениями, двое других пилотов сделали то же самое. Они следили, как шасси соседних аппаратов аккуратно убираются в корпус, а дверцы люков со щелчком заходят на места.

      Трансформация завершилась: Т-38 из неуклюжих стесненных наземных зверей стали птицами вольного полета и начали ускоряться в своей естественной среде обитания – воздушной.

      Экипажи расслабились на своих сиденьях,