Радостная встреча. Александр Станиславович Малиновский

летом к поездке.

      …Я сошёл с электрички и, влекомый общим людским потоком, двигался почти наугад, полагаясь, что мне не придётся долго идти.

      Так оно и оказалось. Минут через пять ходу я вышел из стареньких улиц на простор и увидел Его.

      Город лежал чуть ниже меня, златоглавый и величественный.

      С этой минуты я уже не замечал бытовых деталей вокруг. Меня манил сказочный город-крепость.

      Но надо было как-то ориентироваться.

      Две идущие впереди монахини, к которым я обратился, оказались неожиданно разговорчивыми. На мой наивный вопрос, смогу ли я попасть в город и посмотреть его, одна из них, высокая и светлая лицом, живо ответила:

      – Тысячи людей попадают, почему вам нельзя? Смотрите, какой поток народу льётся туда и обратно!

      Действительно, мой первый вопрос был явно не совсем удачным. Но у меня был второй, для меня настолько важный, что я не мог задать его с ходу, боясь встретить равнодушие и отрицательный ответ.

      Я всё-таки собрался с духом:

      – А вы слышали что-либо об иконах в ЦАКе, написанных безруким художником Журавлёвым?

      Та, что пониже, сразу ответила, что нет, о таком не слыхала. Высокая, которую, как потом я узнал, зовут Олей, скороговоркой заспешила:

      – Слышала и видела. Я не помню имени художника, но картину видела. Видела! Она в кабинете висит.

      – А как мне попасть туда?

      – Идите с нами к Царским чертогам, а там разберётесь.

      Так я оказался в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре.

      Монахини на территории Лавры как-то спешно отделились от меня, сказав, чтобы я обратился к любому семинаристу Духовной Академии, и мне помогут.

      Я так и поступил. Мне тут же ответили стоящие у входа в Академию молодые люди, что без протоиерея Николая Резухина я не смогу ничего увидеть. Сегодня ЦАК не работает, а у протоиерея какая-то серьёзная внеплановая делегация. Его не поймать.

      Мои планы рушились, ибо мне надо было вечером быть в Москве. В кармане лежал билет на поезд до Самары. Очевидно, как-то угадав моё отчаянное состояние, один из ребят приблизился ко мне и вполголоса проговорил, озорно сверкнув глазами:

      – Мы его изловим! Я знаю, где он! Идите за мной.

      Протоиерей Николай Резухин – помощник ректора Московской Духовной Академии и семинарии по представительской работе, заведующий ЦАК, депутат местного городского Совета, оказался очень занятым человеком. Невысокого роста, в обычной светской одежде, с рыжеватой бородкой, быстрый в движениях, он был похож на доцента с институтской кафедры.

      Не останавливаясь, на ходу выслушав сбивчивое извинение и просьбу, глядя на меня цепкими и колючими глазами, назидательно сказал, что времени для того, чтобы сегодня поговорить со мной, у него нет.

      И тут мне пришёл на ум довод, который я тут же и использовал:

      – Журавлёв – мой земляк. Мы с ним из одного села. Я неделю назад был в его доме. Ходил по его комнате. Понимаете мои чувства?

      Мой собеседник всё понял.

      – Ну, если так, посидите где-нибудь в скверике. Часа