Завещание волхва. Вадим Иванович Кучеренко

со вздохом ответил Олег. – Я учитель истории. Много лишних знаний, только и всего. Вот бы обменять знания на ум, было бы неплохо.

      – Зовут-то тебя как, многознающий, но малоумный отрок? – спросил батюшка, насмешливо блеснув глазами.

      – Будете поминать меня в своих молитвах? – спросил Олег, немного обидевшись. – Но ведь Бог должен знать, о ком речь, и без имени.

      – Так я не Бог, – отпарировал батюшка. – Зови меня отцом Климентом. И не богохульствуй… Как, бишь, тебя?

      – Олег Витальевич Засекин, – представился Олег официальным тоном. – Прошу любить и жаловать.

      – Бог есть любовь, – сказал отец Климент. – Так что любить буду. А вот жаловать – это мы еще посмотрим. – Он пригладил пятерней бороду и благодушно спросил: – Так будем чай пить или только байки травить?

      Олег налил ему из термоса в стакан, потом себе. Они пили, отхлебывая чай маленькими глоточками, и смотрели друг на друга. Только во взгляде Олега сквозило недоверие, а в глазах отца Климента – умиротворенность. Батюшка был рад поговорить со случайным попутчиком без всякой цели, чтобы не скучать, у Олега же цель была.

      – Так как вы думаете, отец Климент, – спросил он, когда стаканы наполовину опустели, – есть-таки смысл жить, любить и верить?

      – А то как же, – охотно ответил тот. – На то человек и создан был по образу и подобию божьему и получил в дар душу бессмертную.

      – Это все софистика, – отмахнулся Олег. – Искусство красноречия, зародившееся еще в Древней Греции. А вот как вы сами думаете, не мудрствуя лукаво и не прячась за слова?

      – Так и думаю, как говорю, – ответил отец Климент. – Не двоедушничал никогда.

      – Так-таки и вправду? – с сомнением произнес Олег. – Хорошо, тогда небольшой тест на правдивость. Какие мысли приходят вам в голову, когда вы смотрите на небо? О чем вы думаете – о Боге или о том, что может пойти дождь и замочить вашу рясу?

      Отец Климент не замедлил с ответом.

      – Если сие будет позволительно в нашем ученом диспуте, я выскажусь стихами. Они точно выражают мое жизненное кредо, выражаясь светским языком. Или, другими словами, которые мне больше по душе, основу мировоззрения.

      Олег кивнул. Но отец Климент и не ждал его позволения. Закрыв глаза, словно заглядывал себе в душу, он произнес:

      Я в небе вижу ангелов, не птиц;

      И Бога взор сквозь сомкнутые веки

      Свинцовых туч; и сполохи зарниц

      Как жизнь на миг – и тихий сон навеки.

      Они помолчали, глядя во мрак за окном, изредка прорезаемый светом фонарей.

      – Завидую вам, – наконец сказал Олег. – А вот мне все видится иначе.

      – Сочувствую тебе, человече, – сказал, вздохнув, отец Климент. – Я и сам, пока не пришел к Богу, мучился сомнениями и страдал.

      – Получили ответы на все вопросы? – усмехнулся Олег. – Вот уж не поверю!

      Отец Климент взглянул на него с укоризной и кратко спросил:

      – Почему?

      – На то есть причины, – неопределенно