Лицедеи. Владимир Алексеевич Колганов

мужей, чтобы потом обсудить с подругами, где была, кого там видела, кто во что был одет, ну и далее по списку.

      Впору было пожалеть о том, что выбрал такую никчёмную профессию. Ну можно ли добиться славы, развлекая публику, которой наплевать на Шекспира и на Кафку? Им лишь бы погундосить с подругами или принять стопаря на грудь в буфете. Но Севу все эти издержки массовой культуры ничуть не волновали, у него есть цель, и он готов её добиваться вопреки всему. Потому и спросил:

      – И что же теперь делать?

      Водопоев был предельно краток и довольно убедителен:

      – Вот что я тебе скажу. Чтобы преуспеть в этом нашем мире, то есть чтобы получить желаемое, ты должен быть в струе, в тренде, как теперь говорят. А какое у нас самое модное заведение кроме ресторана «Пушкин»? Это «Бонбоньерка». Так что нечего раздумывать – иди туда!

      За годы учёбы Сева побывал почти во всех московских театрах, благо студентов театральных вузов на спектакли пускали бесплатно – если были свободные места. Бывал и в «Бон-Боне» – такое название театр получил по имени своего отца-основателя и бессменного худрука Бориса Ивановича Бондаревского, в прошлом популярного актёра. Надоело ему быть послушной марионеткой в руках бездарных режиссёров, вот и решил основать собственный театр. Почему «Бон-Бон», а не «Бор-Бон» или хотя бы «Бурбон»? За это он должен поблагодарить своих учеников, которые и составили ядро театральной труппы – в знак уважения они называли мэтра Бонифацием, вроде бы такое имя было у какого-то из римских пап. На самом деле, всего пап Бонифациев было пятеро, если не считать антипапу с тем же именем, но он тут совершенно ни при чём.

      «Ну что ж, пусть будет "Бонбоньерка"!» И хотя к концу этой объедаловки Сева изрядно поиздержался, он был вполне доволен результатом – успокаивало и то, что Водопоев изъявил готовность и впредь поддерживать Севу во всех начинаниях, если только не возникнет необходимость значительных финансовых вливаний. Судя по всему, за прошедшие четыре года Водопоев так и не сумел разбогатеть.

      За время работы в «Бонбоньерке» Сева сыграл с десяток ролей, а ещё больше в кино, что совсем неудивительно – иной актёр норовит предложить своё прочтение роли, требует доработать диалоги, а Сева никогда не перечил режиссёру. Сказано «иди туда» – он пойдёт, пока не остановят. Текст роли знал назубок – ни малейшей отсебятины. И самое главное, брался за любую роль даже несмотря на то, что по своим внешним данным никак не соответствовал персонажу, если иметь в виду то, как видел его автор. В театре такое допустимо – там всё достаточно условно, да и выбор актёров не велик, а вот в кино совсем другое дело, там без внешнего сходства никак не обойтись, особенно если это историческая личность. Однако время съёмок ограничено, а тут под рукой актёр, готовый сыграть и Мальчиша-плохиша, и Черчилля, и Сталина, даже Белоснежку и всех семерых гномов, если бы возникла острая необходимость. Причём играл практически с листа, без репетиций – этим он напоминал актёров