Солнечный луч. По ту сторону мечты. Юлия Цыпленкова

все тридцать пять дней я не видела ни одного человека, кроме моей спасительницы и себя. Мне уже начало казаться, что и людей здесь тоже нет, но они были. Об этом я узнала пять дней назад. К Ашит пришли трое мужчин, однако ни они меня, ни я их так и не увидели. И всё дело в колдунье. Она узнала о приближении гостей, когда тех еще не было видно.

      Мы с Урушем дурачились на улице. Он опять завалил меня в снег и упал поперек, радостно повизгивая вместе со мной. Дверь в этот момент открылась, и на пороге появилась колдунья. Она приложила ладонь козырьком ко лбу и устремила взгляд вдаль. После этого прикрикнула на турыма, и он нехотя сполз с меня. Ашит, подзывая, махнула мне рукой. Я поднялась на ноги, начала отряхиваться, но старуха неожиданно резко прикрикнула:

      – Иди в дом!

      Опешив, я все-таки послушалась, но недоумение почувствовала. За всё это время, что я жила у Ашит, она ни разу не кричала на меня, не бранила, даже не отчитывала, а сейчас явно сердилась. Когда я прошла мимо нее, колдунья закрыла дверь и указала мне рукой в сторону умывальни (так я назвала лихур – место для омовений), и велела:

      – Сиди там. Позову.

      – Что случилось? – спросила я на родном языке, но сразу же поправилась, заменив вопросом на языке снежного мира: – Зачем?

      – Гости. Не должны смотреть, – она подобрала наиболее понятные мне слова в ответ. – Сиди там. Позову.

      И, повторив уже сказанное ранее, отвернулась. Я ушла не сразу. Сначала приблизилась к окну, вытянув шею, посмотрела в том направлении, куда глядела Ашит, и увидела вдалеке три черные точки. Они постепенно приблизились настолько, что уже можно было различить – это всадники, и едут они на еще неизвестных мне длинношерстных животных.

      – Уходи! – вдруг рявкнула за спиной Ашит, и я вздрогнула.

      После этого кивнула и направилась в сторону своего укрытия. Оставалось лишь гадать, почему колдунья не хочет показывать меня. В любом случае, пока она только заботилась обо мне. Возможно, и ее тон, и приказ были тоже заботой. Потому ни оспаривать, ни нарушать ее повеления я не стала.

      Из умывальни, чуть сдвинув кожаную занавесь, я слушала, как в дверь постучались и вошли только тогда, когда Ашит разрешила. С ней поздоровались, как мне показалось, с уважением. А потом говорил только один из троих. Его голос был низким и хрипловатым. Я уловила просящие нотки и чуть высокомерный ответ колдуньи. Поняла я совсем мало, всего лишь отдельные слова, потому что разговаривали бегло. Вот тогда я оценила доброту моей спасительницы. И ее нарочито неспешный говор, и короткие фразы, и жесты, и повторы, когда я не могла сообразить, чего она от меня хочет. Она обучала меня, терпеливо и заботливо, не ругая за ошибки, не сердясь за неверно понятые слова. Да, общаться с кем-то еще мне было рано.

      Незваные гости ушли достаточно быстро. Благодарили и прощались с колдуньей они опять все вместе. Она благословила их, и дверь скрипнула во второй раз. Мужчины ушли, а Ашит позвала:

      – Возвращайся.

      Смотреть в окно она мне не