Солнечный луч. По ту сторону мечты. Юлия Цыпленкова

рырх вынюхиваешь добычу.

      – Я просто хотел рассмотреть поближе, – ответил мужской голос.

      – Вчера не насмотрелся?

      – Нет. – А затем добавил совсем тихо, вряд ли обращаясь к шаманке: – У нее глаза, как молодое лето.

      Я посмотрела из-под ресниц и успела увидеть удаляющуюся спину раненого. После снова смежила их, но тут же вновь распахнула глаза, поняв, что ночь уже закончилась. За окном было светло.

      – Уруш, – сурово произнесла мать, и от лежанки теперь с тихим ворчанием отошел турым, ждавший моего пробуждения. Я решила пока «не просыпаться». Послушать, о чем еще будут говорить шаманка и ее гость, было невероятно любопытно.

      – Откуда она? – в который раз задал этот вопрос Танияр. – Ведь не из тагана? Я хочу знать, вещая. Ответь.

      – Ты смеешь приказывать мне, Танияр? – высокомерно вопросила Ашит. – Кто ты, сын Вазама, чтобы приказывать той, чьими устами говорит Отец?

      Не выдержав, я повернула голову и увидела, как Танияр опустился на одно колено и склонил голову:

      – Прости, Вещая, я не желал тебя обидеть, – произнес он уважительно, но, как мне показалось, без особого раскаяния. Почтение, но не почитание… И я снова прикрыла глаза. – Я просто хочу узнать, откуда пришла Ашити.

      – Она – дар Белого Духа, – ответила моя мать. – Ашити!

      – Да, мама, – машинально отозвалась я и увидела, как она усмехнулась.

      Решив не сдавать позиций, я села, потянулась и скрыла фальшивый зевок ладонью.

      – Ох, уже день, – делано изумилась я. – Почему ты не разбудила меня раньше?

      Теперь усмехнулась не только шаманка, на губах Танияра мелькнула едва приметная улыбка, кажется, меня разгадали. Ну и ладно. Откинув одеяло, я спустила ноги с лежанки.

      – Танияр! – рявкнула Ашит. Воин, так и не вставший с колен, отвел от меня взгляд и поднял его на шаманку. – Принеси снега, – велела она.

      Раненый распрямился и бросил на Вещую взгляд исподлобья.

      – Скоро у тебя будет столько воды, что твой дом превратится в пруд и замерзнет, – ответил он. – В куске льда жить не сможешь.

      – Белый Дух и тогда будет со мной, – с иронией возразила Ашит. – И Его дар тоже. Иди.

      Танияр надел привезенную ему шубу, взял ведро и направился к двери, ворча себе под нос:

      – Словно малое дитя. Было бы лето, еще и за орехами бы отправила.

      Шаманка проводила воина насмешливым взглядом, затем обернулась ко мне и велела, указав на лихур:

      – И ты иди.

      После того, как я привела себя в порядок и поела, всё вернулось на свои места: мать указывала, я исполняла. Танияр переливал в бочки натопленный снег, потом наколол дрова и, взяв чурку, что-то вырезал, поглядывая на нас с Ашит время от времени, а потом совсем перестал обращать внимания, полностью уйдя в свое занятие. Только раз он оторвался от чурки, когда шаманка позвала его к столу, после вручила настой и велела выпить. Воин посмотрел на нее, кивнул и… отставил стакан в сторону, обещав выпить позже. Он вернулся к чурке, а Ашит покачала