Золотая кнопка царицы. Валерия Советова

и надёжности. С таким приятно даже просто постоять рядом. Вовсе не потому что влюбляешься (работая в школе, Катя приучила себя не зариться на женатых), а от того, что это волнительно. Даже стоя в другом конце комнаты, чувствуешь, словно он обнимает и защищает тебя, прячет от неурядиц. Будни раскрашиваются нотками южных карнавалов, сердце ликует от предвкушения близкого счастья. Словно в нудную обычную жизнь по недосмотру вписали строчки из любовного романа. Сразу вспоминаешь, что родилась на свет не „училкой“ и не старой девой, а вполне симпатичной женщиной, нужной миру, а значит, и населяющим его мужчинам. Что ты создана стать чьей-то женой и мамой… Ах, да впрочем, некогда думать о глупостях. Пора готовить обед. Да и о будущей работе нужно поразмыслить. Куда бы наняться, кому отдаться? Гм.»

      Стрельцова тем временем устроилась в кресле и сложила руки на груди. Игнат пододвинул стул спинкой вперёд и сел напротив:

      – Прежде всего, Вика, хочу извиниться. Мы не должны были тебе такого предлагать. Родную мать никем не заменишь.

      Подруга горько усмехнулась:

      – Что дальше?

      «А и правда? – Катя продолжала витать в мыслях. – Угораздило подружку загулять. Нормальные женщины так не рискуют. Страх потерять богатого мужа – хорошая прививка от безрассудства. К тому же, бывший Викин супруг, как по мне, тоже интересный мужчина. Эдакий наглец, красавчик, которому можно всё. Будь Стрельцова чуть посмирней, жила бы в сытости и довольствии. Но Вика жадная не только на деньги, но и на чувства. Диету держит разве что в отношении сладкого и мучного. – бросив взгляд на зеркало, девушка тут же почувствовала себя примитивной и скучной. – Фигура стройная, конечно, но по сравнению с Викиной худобой…»

      Игнат совсем не по-испански почесал затылок и пробормотал:

      – Понимаю, девочка – моя дочь. Я тоже обязан позаботиться.

      – Хвала Супермену! – всплеснула руками Вика, – Он начал об этом догадываться.

      Лоб у Игната пошёл красными буграми:

      – Я не перепалку пришёл затевать, – рыкнул он, перебивая.

      – Молчу-молчу. – Вика картинно зевнула и растеклась в кресле.

      Мужчина глянул на неё и торопливо отвернулся. Сунул руку в карман, будто хотел вынуть что-то, но передумал.

      – Я мучаюсь совестью… – начал Игнат.

      «Мучает совесть», – мысленно поправила Катя, думая, что гость и впрямь всё больше напоминает иностранца.

      – … нельзя это так оставлять… – продолжил мужчина и запнулся.

      Меркулова не знала, куда деваться от неловкости. Будто Игнат хотел переодеться, а она, чужая тётка, так некстати вошла, топчется рядом и мешает.

      – Разве? – подняла брови Вика.

      Утерев лоб рукавом, Игнат уставился в окно.

      – Птички не прилетели, – съехидничала Стрельцова, но мужчина будто не услышал.

      – Помолчи. Видишь, и так сложно. – Меркулова решила помочь гостю.

      – Да молчу я, молчу. – всплеснула руками молодая мать, – Самой любопытно.

      «Испанец» благодарно кивнул и продолжил, запинаясь:

      – Я