Вольнодумцы. Максим Замшев

Артём, – юношеского максимализма или заблуждений?» Разгорячённые молодые тела источали разные запахи. Целая палитра ароматов: пот, парфюмерия, табак. Артём подошёл к окну, чуть приоткрыл его. Никто этого не заметил. Он спокойно вернулся на своё место.

      Ни с того ни с сего Майя обратилась к Артёму:

      – А ты почему участия не принимаешь?

      Шалимов опешил.

      – Ты о чём бы писал, если бы имел Телеграм- канал?

      Все затихли, ожидая его слов. Уставились на него. Кто-то с интересом, кто-то безразлично. На время он стал центром внимания. Довольно неожиданно для себя. Он уже почти смирился, что здесь он невидимка.

      – Я бы писал, что власть сама провоцирует волнения, постоянно создавая разные прецеденты, что лимит на революции Россия исчерпала, и задача общества наущать власть, пытаться изменить её, но не провоцировать кровь…

      – Да как же это возможно? Они давно обнаглели. Ничего слушать не будут. Их бабки им важнее всего остального, – перебил его Небратских.

      – Но надо пробовать. Лучше, думаю, людей переубеждать, чем бросать под пули. Кровь порождает кровь. – Артём заводился. Он не ждал от себя такой горячности, но сегодня многое с ним происходило как бы не совсем по его воле, словно в нём проснулся другой человек и отдаёт ему беззвучные команды. Он больше не контролирует себя? Этого ещё не хватало.

      – При чём здесь это? – разочарованно вздохнула Майя.

      – Пытаться свергнуть власть сейчас – самоубийство. – Артём облокотился на стол. – Силы неравны.

      – Самоубийство – это полагать, что без активного протеста можно добиться изменений. – Виктор энергично допил то, что оставалось в рюмке. – Ваше поколение так и действовало. И что?

      – А ваше поколение что предлагает? Громить витрины? Как в Париже?

      – Хотя бы как в Париже. – Виктор изобразил на лице гримасу предельного утомления.

      – В Париже это ни к чему не привело, – неожиданно поддержала Шалимова Соня. – Сначала надо заразить как можно больше народу, чтоб наверняка. А уж на улицы найдётся кому выйти. Из нас бойцы так себе. Если только Виктор… Так что, – она повернулась к Артёму и вопросительно оглядела, тот буркнул: «Артём Сергеевич», – Артём Сергеевич не так уж не прав. Хотя в Париже власть тоже сильна.

      – Там всё другое. – Небратских нахмурился. Ему пришлись не по вкусу Сонины слова.

      Артём больше в обсуждениях не участвовал. Когда все разошлись, сговорившись снова встретиться здесь же через неделю, Соня помогла Артёму с Майей убраться в кабинете и упорхнула, звонко чмокнув Майю в щёку.

      У Артема никто не поинтересовался, возможна ли следующая встреча. Распоряжаются его кабинетом как своим.

      – Вот теперь я зверски проголодалась, – изрекла Майя словно максиму, которую всем необходимо знать и учитывать.

      Она встала, чуть облокотившись на край стола.

      Артём испытал облегчение, когда вольнодумцы наконец выкатились из его кабинета. Теперь он снова здесь полноправный хозяин. Он уже не сожалел,