Вольнодумцы. Максим Замшев

расположился чуть в стороне, собираясь слушать их внимательно, непредвзято, вникать. Ради Майи. И для того, чтобы определиться, кто есть он, кто есть они, как это всё сочетается и как ему со всем этим быть.

      Они облепили его большой стол. Ему показалось, что людей больше, чем в прошлый раз. Никто не решался начать. Все словно чего-то ждали.

      В итоге слово взял высокий крепкий парень, выглядевший старше всех

      – Сегодня всё не как обычно, – обратился он ко всем. Странно, но голос его дрогнул, что никак не вязалось с его брутальным обликом.

      Артём обратил внимание, что на щеке у него царапина, ещё он вспомнил, что в прошлый раз его, по всей видимости, не было, иначе он бы запомнил.

      – Сегодня мы собирались обсудить, как нам сформулировать протест в соцсетях, какие создать каналы, чтобы лучше влиять на аудиторию, как избегать банов и прочей дряни. На этом, как вы помните, настаивала Вика. И вот её больше нет с нами… – Каждое предложение он проговаривал так, будто начинал что-то заново, будто предыдущее уже неважно, и его надо зачеркнуть. Перед каждой фразой он неестественно глубоко вздыхал. – И всё поменялось, стало непоправимым после её смерти. – Он часто задышал, но вскоре успокоился.

      Воцарилась напряжённая тишина. Слова застывали у всех на губах тяжёлой невидимой пеной. Из человеческих пор выделялся страх.

      Кто-то обратился к Майе, которая сидела, выпрямив спину, как истукан:

      – Майя, ты с ней вместе училась. Есть какие-то сведения?

      – Нет. Только то, что смерть насильственная. Об этом уже все знают. – Майя смотрела в одну точку. Не желала, чтоб её расспрашивали дальше.

      Неожиданно поднялась девушка со стрижкой каре, чуть полноватая, решительная:

      – Кто-то из вас общался с Викой после нашей последней встречи? Лично или в Сети?

      – Нет…

      – Нет…

      – Нет…

      Отвечали все по очереди.

      Артёма подмывало спросить Майю, кто из них кто, но она сидела далеко от него.

      Парень с царапиной на щеке предложил:

      – Может, нам стоит связаться с её дедушкой, родителями? Поддержать.

      – Виктор, даже не думай, – отреагировала девушка с каре. – Её дед сегодня приходил к нам в газету. Разговаривал со мной, хотя это было похоже на допрос.

      – Что спрашивал? – разволновалась Майя.

      – Всякие глупости. Например, не принимала ли Вика наркотики?

      – Боже… – Тот, которого называли Виктором, схватился за голову. – Вика и наркотики. Это же бред! Да и так странно, что это спрашивает её дедушка. Он что, совсем с ней не виделся? Наркоман свою зависимость скрыть не может. Какой-то фарс. – Он говорил быстро, нервно, возмущённо, чуть заикаясь, но при этом зло.

      – Ещё он очень интересовался, когда я видела Вику в последний раз. С трудом сдерживал ярость, как я поняла. – Девушка зачем-то подняла указательный палец.

      – Соня, ты уверена, что её дедушка не в курсе, что Вика состояла у нас? – спросила Майя.

      – Не похоже. Хотя до конца мы теперь не можем быть