Птицы молчат по весне. Ксения Шелкова

мой ангел, ты ведь не виноват в этом ужасном пожаре… Я верю, что Анна смотрит на нас с небес и когда-нибудь нас простит.

      Елена приговаривала ещё что-то ласковое, утешающее – и, верно, от того, что Левашёв страшно устал и был пьян, сейчас он искренне благодарил Бога, что у него есть Элен и она любит его больше жизни.

* * *

      В ту ночь, когда Всеслав видел во сне пылающий дом и то, как сам он, в шкуре волка, убивал незнакомых, вооружённых ножами людей, заснуть он больше не мог. Его квартира на Петербургской стороне была невелика: состояла из маленькой спальни, кабинета и гостиной – и теперь она стала казаться ему темницей. Пока не начал заниматься тусклый холодный рассвет, Всеслав так и не присел: мерил и мерил шагами комнаты, временами подходил к окну.

      С ним жил только один лакей. Всеслав не держал у себя стряпухи, горничных и другой прислуги – он не понимал, как можно нескольким людям делить столь скудное пространство. Поэтому нанимаемая им квартира выглядела нежилой и безликой; он никогда не устраивал здесь приёмов или обедов. Светские приятели, вроде доктора Рихтера и господина Завадского, упрекали Всеслава, что у него дома всё равно, что в казарме: серые стены, ни портрета, ни картины, ни безделушки. Везде идеальный порядок, печь не топится, в кухне не орудует кухарка – одна чистота и казенщина. На это он обыкновенно отвечал, что ему, как закоренелому холостяку, такое жилище подходит более всего. В свободные вечера Всеслав читал в кабинете или подолгу стоял у окна и смотрел на тёмную воду речки… Река оставалась его единственным утешением в городе, когда любимые леса были так далеко!

      За окном промелькнула поджарая, серо-рыжая тень; Всеслав вздрогнул от неожиданности, весь подобрался. Показалось? Откуда он мог здесь взяться? Во дворе, под окнами спальни прозвучал не то лай, не то вой – ему откликнулись яростные голоса окрестных собак.

      Полоцкий одним прыжком метнулся на балкон – он жил в бельэтаже, – перемахнул через балюстраду и приземлился на мощёный камнями двор. Хорошо, что ещё не рассвело, и никто не заметил его эскапады. Из подворотни к нему метнулась тень.

      На первый взгляд, это был огромный пёс несуразного грязно-рыжего цвета. Но для собаки он обладал слишком стелящимся бегом, мощными челюстями и свирепостью взгляда; человек сведущий решил бы, что это ублюдок собаки и волка.

      Всеслав схватил его за шкирку и подтолкнул к чёрной лестнице, ведущей в его квартиру; пёс мгновенно взлетел на второй этаж, прошмыгнул через кухню, оставляя на безупречно-чистом полу грязные следы. Полоцкий открыл дверь в спальню, где среди его одежды был тщательно спрятан вышитый сложным алым узором пояс. Всеслав накинул его на пса, завязал пояс затейливым узлом на шее собаки и, прошептав несколько слов, сильно дёрнул пояс на себя, так что огромный пёс перекувырнулся через голову, неуклюже рухнул на бок…

      – Ух, барин, нешто прогневались на меня? – виновато молвил управляющий имением Данила, поднимаясь с пола. – Да я ведь не просто так…

      – Тебя собаки могли загрызть! А если