.

навязчивой идеей полковника, и он заявил: «Мне нужна его голова. Отрежьте ему голову, и движение басков умрет».

      По мнению премьер-министра, это было преувеличением, хотя доля правды в словах полковника все же присутствовала. Хайме Миро был харизматичным лидером, фанатично преданным своим идеям и потому очень опасным. «Однако, – думал премьер-министр, – полковник Аконья тоже по-своему опасен».

      Слово взял Примо Касадо – глава службы безопасности.

      – Ваше превосходительство, никто не мог предвидеть, что в Памплоне случится подобное. Хайме Миро…

      – Я знаю, кто он! – раздраженно оборвал его премьер-министр и повернулся к полковнику. – Теперь хочу знать, где он.

      – Я иду по его следу, – ответил Аконья, и от голоса его повеяло холодом. – Хотелось бы напомнить, ваше превосходительство, что мы сражаемся не с одним человеком, против нас все баски. Они снабжают Хайме Миро и его людей провиантом и оружием, дают им кров. Этот человек их герой. Однако не стоит беспокоиться: от гарроты он не уйдет… после того как я предам его справедливому суду, естественно.

      «Не «мы», а «я». Интересно заметили ли это остальные присутствующие? Да, скоро с этим полковником придется что-то делать», – подумал премьер-министр и поднялся со своего места.

      – На сегодня это все, господа.

      Присутствующие начали расходиться, и только полковник Аконья не тронулся с места.

      Леопольдо Мартинес принялся расхаживать по кабинету:

      – Проклятые баски! Почему их не устраивает их нынешнее положение? Чего еще они хотят?

      – Они стремятся к власти, – ответил Аконья. – Им нужна независимость, собственный язык и флаг…

      – Нет, ничего подобного не будет, пока я занимаю этот пост. Я не позволю им рвать Испанию на части. Лишь правительство решает, что они могут иметь и чего не могут. Они всего лишь сброд, который…

      В кабинет вошел помощник премьер-министра и, словно извиняясь, произнес:

      – Прошу прощения, ваше превосходительство. Приехал епископ Ибаньес.

      – Просите его.

      Полковник прищурился:

      – Кто бы сомневался: за всем этим, конечно же, стоит церковь. Пришло время преподать им урок.

      «Церковь – один из величайших парадоксов нашей истории», – с горечью подумал полковник Аконья.

      В начале гражданской войны католическая церковь приняла сторону националистов. Папа римский поддерживал генералиссимуса Франко, тем самым позволяя ему провозглашать, что он воюет на стороне Бога, но когда баскские храмы, монастыри и священники стали подвергаться нападениям, церковь тут же изменила свою позицию: «Вы должны дать баскам и каталонцам больше свободы, положить конец казням баскских священников».

      Генералиссимус Франко пришел в ярость: как церковь посмела указывать правительству?

      Началась изнурительная война. Войска Франко продолжали нападать на церкви и монастыри, убивали священников и монахов, епископов сажали под домашний