Пески времени. Сидни Шелдон

Ну а если правду, то нужно освободить место.

      Итак, надо уходить, но вот только куда?

      Спустя час в больницу приехал отец Перес в сопровождении еще одного священника.

      – Это отец Беррендо, мой старинный друг.

      Грасиела взглянула на хрупкого худощавого священника и, опустив глаза, произнесла:

      – Падре…

      «А он прав, – подумал отец Беррендо, – она и впрямь красавица».

      Отец Перес рассказал ему о случившемся, и священник ожидал увидеть в девочке признаки проживания в неблагополучной среде: черствость, дерзость, попытки вызвать жалость, но ничего этого не отразилось даже на ее лице.

      – Сожалею, что тебе так досталось, – произнес отец Беррендо, и Грасиела поняла, что он ей не верит, а слова отца Переса и вовсе ввергли ее в панику:

      – Я должен вернуться в Лас-Навас-дель-Маркес, так что оставляю тебя на попечение отца Беррендо.

      Вот и все: оборвалась последняя ниточка, связывавшая ее с домом.

      – Не уходите!

      Отец Перес взял ее руку в свою:

      – Я понимаю, тебе одиноко, но ты не одна. Поверь мне, дитя мое.

      К кровати подошла санитарка со свертком в руках и передала его Грасиеле.

      – Здесь твоя одежда. Тебе пора…

      Девочку охватила еще бо́льшая паника.

      – Сейчас? Но куда?

      Священники переглянулись.

      – Почему бы тебе не одеться? – предложил отец Беррендо. – Мы сможем поговорить и решить, что делать дальше.

      Спустя четверть часа они вышли из полумрака больницы на солнечный свет. Грасиела была слишком потрясена, чтобы заметить красоту клумб с пестрыми цветами и яркую зелень деревьев.

      – Отец Перес мне сказал, что тебе некуда пойти, – поведал священник, когда они расположились в его кабинете.

      Грасиела кивнула.

      – У тебя что, вообще нет родственников?

      – Только… – Как же трудно было произнести это слово! – Только… мама.

      – Отец Перес сказал, что ты дисциплинированная прихожанка: не пропускаешь ни одной службы.

      – Да.

      Грасиела прекрасно помнила, как просыпалась каждое утро, чтобы отправиться на службу в церковь, как радовала ее красота убранства и как хотелось ей убежать от своей невыносимой жизни и встретиться с Иисусом.

      – Дочь моя, а ты никогда не задумывалась о том, чтобы уйти в монастырь?

      – Нет. – Девочка даже вздрогнула при одной лишь мысли об этом.

      – Здесь, в Авиле, есть женский монастырь, цистерцианский. Там о тебе могли бы позаботиться.

      – Я… я не знаю. – Мысль о монастыре пугала.

      – Конечно, такая жизнь подходит не всем, – продолжал отец Беррендо. – И я должен тебя предупредить, что там самые строгие порядки. Переступив порог монастыря и приняв постриг, ты даешь клятву Господу никогда не покидать его пределов.

      Грасиела сидела и смотрела в окно, а голова ее кружилась от противоречивых мыслей. То, что придется закрыться от мира, ужасало. Ведь это все равно что добровольно отправиться в тюрьму. Но с другой стороны – что ждет ее в миру? Невыносимая боль и отчаяние. Она