Рубаи. Омар Хайям

пока налей!..

      «Сидел я за вином, мечтал и, увлекаясь…»

      Сидел я за вином, мечтал и, увлекаясь,

      Я думал: «Нирузам[1], ты истинный поэт!

      Пускай тебя всю жизнь клянет, хоть надсаждаясь,

      Не только злейший враг, но даже целый свет!»

      Но голос вдруг сказал: «Напрасно увлеченье,

      Ты вовсе не готов для истинной борьбы…

      Что также ты – поэт, о, в этом нет сомненья,

      Но ведь поэты здесь родятся, как грибы!..»

      «Заря встает. Встаю и, покидая ложе…»

      Заря встает. Встаю и, покидая ложе,

      Гляжу на светлый день, он мне всего дороже!

      Пусть струны под рукой привычное звенят

      И услаждают слух, и чувства окрыляют,

      Жизнь не вернется к тем, в земле что ныне спят,

      Могилы их к друзьям опять не возвращают.

      О ты, всезнающий, что скрыто в глубине,

      На дне души людей, на дне земных могил,

      Приди и облегчи, хотя б в последнем дне,

      Возможность жизнь любить, как в детстве я любил!..

      Дай силы перенесть мои переживанья

      И, отрешив мой ум от суеты земной,

      Дай до последних дней, до часа воздыханья,

      Беседовать с тобой, а там… приди за мной!..

      «Я жизнь свою свершу для всех вас незаметно…»

      Я жизнь свою свершу для всех вас незаметно,

      Я промелькну средь вас, как тихий метеор!..

      Поэзия моя, хотя и многоцветна,

      Не тронет ни ваш ум, ни близорукий взор…

      Но протекут года, – другие поколенья

      Откроют, наконец, забытые листы

      И чуткою душой поймут без поясненья,

      Чего понять не мог раб мелкой суеты!..

      «Если б богом я был, я бы ночью и днем…»

      Если б богом я был, я бы ночью и днем

      Заставлял бы вино падать с неба дождем,

      Если б богом я был, то мой ветр полевой

      В мир бы дул ароматом фиалки лесной;

      Если б богом я был, настоящим, могучим,

      Я перины пушистые сладил бы к тучам,

      Чтоб могли на них люди, баюкаясь, спать,

      От предела к пределу вселенной летать.

      Если б богом когда-нибудь раньше я был,

      Ни за что б я вселенную так не творил,

      А тем паче в нее дураков не вводил…

      «Зачем, Творец мой, Ты меня заставил…»

      Зачем, Творец мой, Ты меня заставил

      От первых дней себя распознавать?

      И творческую мощь Ты сам же обесславил,

      Уделом начертав мне слово – «умирать»?!

      Какая цель? В чем смысл такого познаванья

      И для чего оно, когда не в силах я

      Воспользоваться им для целей бытия,

      Раз осужден Тобой на вечное изгнанье?

      «Сегодня грустно мне, – и яства за обедом…»

      Сегодня грустно мне, – и яства за обедом

      Насытить не могли желания души…

      Эй, мальчик, вновь вина! налей и заглуши

      Тот голос, что тебе по младости неведом.

      Но ты поймешь потом, оставшись стариком,

      Всепонимающим, больным

1

Ироническая анаграмма псевдонима «Мазурин», взятого Геррой.