Вошедшие в ковчег. Кобо Абэ

продавца насекомых был закрыт. Видимо, у него в самом деле пропало желание торговать. Над соседним лотком слева (не помню, что там продавали) тоже сняли вывеску. Небо все еще было обложено тучами, в любую минуту мог начаться дождь, да и универмаг скоро закрывался, часы показывали двадцать минут седьмого. Зайдя за прилавок, я обнаружил лежавший на стуле большой чемодан. Наверное, в нем были юпкетчеры. Я не люблю, когда на меня смотрят посторонние, поэтому скрючился и присел на корточки. Напрасная предосторожность. Редкие покупатели суетливо бежали к выходу, как мелкие крабы на побережье, не захваченные отливом.

      Часы продавца насекомых я переложил из заднего кармана брюк в нагрудный. Настроение испортилось. И не только от погоды. Неужели я раскаиваюсь, что отдал билет на корабль продавцу насекомых, думал я. Не успел объявиться товарищ, о котором я столько мечтал, тут же иду на попятный. Отвратительная манера. Нужно обдумать все как следует. Человек он совсем неплохой. Не очень-то приветливый, но это даже лучше, чем если бы он оказался болтуном. Да и не всякий способен открыть юпкетчера. Наверное, голова у него варит гораздо лучше, чем это может показаться со стороны. И это замечательно – что хорошего, если бы первым моим товарищем стал совсем уж ординарный человек.

      На всякий случай, как только он вернется из уборной, я скажу, что являюсь капитаном, и попрошу поставить подпись под обязательством немедленно покинуть корабль по первому же требованию, решил я. Тот самый корабль, который я открыл, придумал и построил. Команда, естественно, обязана безоговорочно повиноваться капитану. На подпись, конечно, можно и наплевать. Но тогда будет приведена в действие система принуждения. Вообще-то, она носит оборонительный характер и направлена против внешних врагов, но может быть использована и против ослушника – что делать, при совместной жизни необходима хотя бы минимальная дисциплина. Я не собираюсь добиваться слепого подчинения капитану – мне это ни к чему, – но нельзя допустить, чтобы корабль превратился в братскую могилу. Бывают обстоятельства, когда без решительных действий не обойтись. Но если не идти иногда на разумный компромисс, можно навсегда остаться в одиночестве. Ведь мой корабль не рассчитан на одного или двоих. Я планирую взять на борт триста восемьдесят пять человек. И если не хочу обречь судно на заведомую гибель еще до того, как будет поднят якорь, нужно обязательно добиться, чтобы продавец насекомых взошел на борт.

      На лотке напротив, где торговали этикетками (коллекция состояла из нескольких тысяч спичечных этикеток и конфетных оберток), продавщица поспешно упаковывала товар. Явно раздосадованная вялой торговлей, она укладывала в саквояж планшеты, даже не утруждая себя тем, чтобы разобрать их. Ничего удивительного, что торговля у нее не шла. Хоть и непохожий на юпкетчеров, ее товар был тоже рассчитан на слишком уж тонкий вкус. Да и стоять за прилавком в желтых солнечных очках и в изысканнейшем кимоно женщине далеко не первой молодости было не к лицу. К тому же внизу прилавка красовалась сентиментальная надпись: «В память о покойном супруге», что приводило к прямо противоположному результату – покупатели буквально шарахались от лотка. Может