Вошедшие в ковчег. Кобо Абэ

продавец остановил машину и опустил стекло. Задрав рубаху до самого подбородка, чтобы немного проветриться, я вытер пот. Вдруг перед глазами возникла привычная коричневого цвета стрелка: «У нас подают овощи в соевом соусе и карри-райс». Я испытал острое чувство голода, словно в желудке разверзлась дыра. Наверное, потому, что на глаза попалась вывеска закусочной.

      – Пока ехали, живот подвело. – Видимо, у продавца насекомых возникло то же ощущение. – Может, заскочим в эту закусочную?

      – Ничего не получится. Времени нет.

      Главное – не показать своей слабости. Держаться так, как подобает капитану. Я должен проявлять твердость и непоколебимость, чтобы он сам признал меня капитаном, даже если я и не буду претендовать на это звание.

      – Мы можем там не рассиживаться, захватим еду с собой. Поедим по дороге. Возьмем угря с рисом и по стаканчику кофе, согласны? – предложил продавец насекомых.

      – Если уж есть сидя за рулем, то лучше тушеную рыбу в бамбуковых листьях, это удобнее.

      Мне хотелось показать ему, что решаю здесь я.

      – Ну что ж, можно и тушеную рыбу…

      Он выскочил из машины. Я надеялся, что он хоть немного поспорит, и такая его сговорчивость меня неприятно резанула. Вскоре, улыбаясь во все лицо, продавец насекомых вприпрыжку возвратился назад, его голова была от дождя накрыта платком, большим и средним пальцем он держал что-то нанизанное на вертелы, на мизинце висел пакет, в другой руке – два бумажных стакана.

      – Франкфуртские джамбо и кофе. И четыре порции тушеной рыбы по пять штук в каждой. Съедим по дороге, а что останется, пойдет как закуска к пиву.

      – Что такое «джамбо»?

      – Франкфуртские сосиски. На них много горчицы, так что постарайтесь не накапать на брюки. Такой цвет – подумают еще невесть что.

      Я стал жевать. Эта штука прекрасно утоляла голод.

      – Как ваше имя?

      – О-о, как это мы до сих пор не представились друг другу! Меня зовут Комоя. Манта Комоя. К сожалению, визитные карточки кончились.

      – Странное имя.

      – «Комо» пишется тем же иероглифом, что и вторая часть слова «макомо» – тростник. Из него плетут циновки. Мои предки, я думаю, были бедными ремесленниками. А как вас зовут?

      – Не будем говорить о моем имени.

      Он выбросил в окно вертел от франкфуртского джамбо, облизнул пальцы, перепачканные горчицей и кетчупом, и нажал на акселератор.

      – Что-то заставляет вас скрывать свое имя?

      – Ничего подобного. Просто настоящим именем в последние годы я пользуюсь, только когда меняю водительские права.

      – Прекрасно. Но мы ведь теперь приятели, и я должен вас как-то называть.

      Он был прав. Его слова навели меня на мысль о том, что я всегда безотчетно избегал, чтобы меня называли настоящим именем. И если кто-то произносит его, меня словно током ударяет. Еще в то время, когда я работал у фотографа, меня все звали Кротом. Это все-таки лучше, чем Свинья, и поэтому я тоже начал звать себя так. В конце концов кличка превратилась