Заснувшая вода. Милана Тангиева

раскладывала вещи невесты в большие сундуки, когда кто-то со двора попросил сходить к роднику за водой. Она тут же растерянно посмотрела на Лему, памятуя о недавней встрече с теперь уже желанным юношей. Ей очень хотелось увидеть его еще раз, но она приняла решение больше не думать о нем. Так зачем мучить себя напрасными надеждами? «А вдруг он и впрямь будет там?» – терзалась сомнениями Пачи.

      – Идешь с нами? – участливо спросила Лема, понимая тревогу подруги.

      Пачи часто замотала головой из стороны в сторону.

      – Нет, я лучше останусь, – делая Леме упреждающие знаки глазами, ответила Пачи, – вдруг Либи вернется.

      – Навряд ли невеста будет скоро! – встряла высокая девушка с зычным голосом. – Примерка свадебного платья может затянуться надолго!

      – И все же я останусь. – настаивала Пачи. – Вы и без меня справитесь, а я тут пригожусь и, может быть, сестру дождусь.

      – Ладно, пойдем уже! – скомандовала Лема, уводя девушек за собой, а то нас сейчас пристыдят за промедление. Повернувшись к Пачи, она бросила на подругу беглый взгляд, та кивнула головой в ответ.

      И девушки звонкой стайкой поспешили за водой…

      Время летело незаметно, день клонился к завершению, невесты все не было. Полностью отдавшись своим переживаниям, Пачи выполняла монотонную работу в ее комнате. Кто-то иногда заходил к ней, что-то спрашивал, она отвечала, не отрываясь от своих дел, укладывая вещи, приготовленные невестой в приданое. Сделанные собственными руками вязанные детские вещи, кружева, платки, одеяла и подушки – все это Пачи бережно раскладывала, воображая картины замужней жизни. В какой-то миг в дверях возник знакомый женский силуэт. Пачи смотрела, как женщина разводит руками, хмурит брови, видела, как шевелятся ее губы, но не слышала слов. Телом девушка находилась в комнате, а душа витала где-то там, у родника, средь высоких деревьев вдоль быстрой реки, летела над зеленой травой, проливалась прозрачной водой, сверкая в лучах солнца, – там, где она повстречалась с прекрасным юношей, пленившим ее сердце. Но женщина, стоящая напротив, была настойчива, и душа вернулась в тело, а вместе с ней и слух.

      – Что с тобой?! Я к тебе обращаюсь! – наконец донеслось до Пачи. – Ты что, оглохла? – возмущалась мать невесты, приближаясь к растерянной девушке.

      – Не вини меня. Я, наверно, задумалась, – оправдывалась Пачи, стыдливо отводя взор.

      – Не знаю, что за мысли тобою завладели настолько, что я не могла дозваться тебя, гони их прочь! – взволнованно говорила женщина. – Мне нужна твоя помощь!

      – Да, конечно. – участливо ответила Пачи. – Что я должна сделать?

      – Сходи к нашим башням и принеси несколько хорошо выделанных овечьих шкур, я хочу положить их в приданое Ли́би, – сказала Марет, недоверчиво глядя на Пачи, та утвердительно кивнула головой.

      – Ты меня правильно поняла, Пачи? – переспросила женщина.

      – Я все поняла, – ответила девушка, –