Агония земного сплава. Надежда Геннадьевна Бондарчук

пластиковый фасфуд.

      Съемная квартира была большой и светлой, но, несмотря на это, она вся пропиталась старостью, запущенностью и смердящей тоской. Я все никак не могла привыкнуть возвращаться в облупившееся повсюду пространство.

      Лизка, пытавшаяся привлечь к себе внимание громким щенячьим визгом, с удовольствием схватила мой ботфорт и потащила его на диван. Лизка явилась самым обычным новогодним чудом, которое Андрей подобрал на улице в конце декабря. Этот крохотный комок своим пронзительным детским писком, сначала сжавший мое сердце, а потом распахнувший обе его створки, очень понравился моей Вере. Она, кивая головой, деликатно сняла шляпку.

      Однако все новогодние чудеса на этом закончились. У Лизки была врожденная пупковая грыжа. Мы с Андреем, набравшись всемирных глобальных знаний, решили избавить нашу уже любимую Лизку от этой тяжести. В назначенный день с утра мы со щенком приехали в ветеринарную клинику. Ветеринарный врач сразу предупредила, что сегодня она одна на смене и кому-то из нас придется ей ассистировать. Затем взяла трясущуюся Лизку, отнесла в процедурный кабинет, поставила укол и через некоторое время выкрикнула из-за двери.

      – Молодой человек, зайдите!

      Андрей зашел, а я осталась сидеть в коридоре, закутывая руки в его куртку и пытаясь перебороть огромное желание закурить прямо в этом самом коридоре. Вряд ли сигарета успокоила бы мои нервы. Сигареты не успокаивают – это заблуждение, но помогают скоротать время и жизнь – это факт.

      Когда раздался еще один выкрик из кабинета, я опешила.

      – Девушка! Зайдите быстрее!

      В недоумении я встала и открыла дверь процедурного кабинета. В нос ударил резкий запах нашатырного спирта. Врач стояла возле Андрея и держала вату у его носа.

      – Вашему молодому человеку стало плохо. Помогите мне вывести его в коридор. Быстрее! Шевелитесь же! – Она схватила Андрея под правую руку и, призывно показывая на левую, чеканила каждое слово. – Операцию будем продолжать с вами. Надеюсь, что у вас нервишки покрепче будут, чем у этого. – У нее хватила воспитания не закончить фразу.

      Я в растерянности перевела взгляд на операционный стол, на котором на боку лежало маленькое собачье тельце, бьющееся в мелких конвульсиях. Четыре лапы были попарно стянуты жгутом. На животе зиял уродливый разрез, из которого текла кровь. Я еле смогла сдержать рвоту.

      – Но! Нет! Я не могу.

      – Никаких но! Наркоз собаке уже поставлен! Разрез сделан! Нужно закончить начатое! Если желаете, то можете прямо сейчас забрать! Обоих!

      Я закусила губу, чтобы сдержать нахлынувшие слезы, бросила на лавку свою дубленку, куртку Андрея и прошла в кабинет. Мы взяли Андрея под руки и выволокли на скамейку в коридоре. Лицо его было бледнее чисто побеленных стен ветеринарной клиники.

      – Держите задние лапы! Покрепче! Можете отвернуться!

      – Зачем? Она же под наркозом? – мои руки и губы затряслись одновременно.

      – Держите,