Агония земного сплава. Надежда Геннадьевна Бондарчук

раскомандировку. Горбатов, слушай внимательно. Тебе там задание определил на сегодня. Вникай!

      Сергей Сергеевич углубился в журналы. Он зачитывал какие-то анализы с прошлой смены, технические указания, дополнительные задания. Все его чтение сопровождалось нецензурными комментариями со стульчиков, присвистываниями, женским губным цоканьем. Он реагировал на все эти вставки, но реагировал молча, бросая лишь короткий и цепкий взгляд в сторону комментировавшего запись и продолжая читать. У меня сложилось впечатление, что где-то во внутреннем кармане его рабочей куртки припрятаны наказания для всех, им замеченных.

      – Все! Пойдемте смену принимать! – Сергей Сергеевич захлопнул все журналы и, скрестив пальцы рук, стал провожать работников долгим взглядом. Несколько человек остановились возле стола:

      – Ну что, Сергеевич? Когда отгул дашь?

      – Да не знаю я пока ничего! Вот пристал – то со своим отгулом! Иди! Работай! В смене разберемся! А то, может, и не за что давать тебе его даже!

      – А ты что сидишь? – Я поймала на себе удивленный взгляд Евгения.

      – Потому что не знаю, куда идти. Я – дозировщицей. На стажировку. Вы же сами сказали подождать конца пятиминутки, – я растерянно смотрела то на Сергея Сергеевича, то на Евгения.

      Сергей Сергеевич, стукнув себя по лбу, вскрикнул:

      – Че молчала-то сидела? Надо было с Катей тебя отправить на двадцать первую печь. Я-то про тебя совсем забыл. Без тебя забот хватает! Еще бумаги ведь на тебя нужно оформлять. На кого вот только? Не знаю. Галька на больничном. Когда выйдет – неизвестно.

      Сергей Сергеевич двумя руками схватился за голову, как будто она внезапно заболела у него.

      – Как тебя зовут? Забыл.

      – Надя.

      – Надя, иди за дверью подожди, сейчас решим что-нибудь!

      Я вышла из помещения для пятиминуток. Сердце колотилось бешено, так же, как сегодня утром, когда Андрей решил досконально изучить мое тело. Все. Полностью. По миллиметрам. Настойчиво и глубоко. Я блаженствовала, ощущая его ритмичную нежность. Мои виски стучали от радужного предвкушения. Я хватала губами губы Андрея. Его вздохи. Его запахи. Взрываясь от невыносимого наслаждения, я судорожно цеплялась за простыню, за плечи, за бедра, за волосы Андрея. И в этой точке бешеного оргазма я любила Андрея. Ровно шестнадцать секунд. Может, меньше.

      ***

      Мы познакомились с Андреем все в том же магазине, где я работала продавцом, а он грузчиком. Я бы никогда не заметила его, не обратила внимания, если бы не наши постоянные соприкосновения в рабочее время. Когда он передавал мне коробку. Или когда помогал выставлять товар на полки. Эти соприкосновения длились гораздо дольше, чем того требовал момент, и это вынужденное затяжное касание раздражало меня. Я стала наблюдать за ним, когда оставалось свободное время. Я стала пытаться заговорить с ним.

      – Андрей, ты пробовал новую тушенку?

      Андрей, покрываясь пятнами от смущения, робко отвечал мне:

      – Нет. Я ем то, что