Исчезнувший дом. Татьяна Владимировна Фильченкова

о с пустым столом встречать.

      – Хорошо, Лёш, я только голубей накормлю и схожу.

      – Кормите, мне не торопно.

      Двор огласил визгливый лай. Из подъезда выскочили два тойтерьера. Они упирались в асфальт тонкими дрожащими лапками и вытягивали за собой на поводках внушительное пастельное облако. Облако подняло поля бледно-жёлтой шляпки, открывая очки в розовой, под цвет к ажурному кардигану, оправе и проворковало:

      – Риммочка Генриховна, с добрым утречком. Вы гулей кормить? А мы на прогулку вышли.

      – Доброе, Эльвира Прохоровна, – сухо поприветствовала соседку Римма Генриховна. – Так идите, а то распугаете мне птиц.

      Однако облако никуда не торопилось. Оно нависло над Риммой Генриховной:

      – Ну что вы, Моника и Бриджит будут хорошо себя вести. Скажите, Риммочка, вы не знаете, когда покрасят наш дом? Всё-таки элитный район, и такой непрезентабельный вид.

      – Понятия не имею. – Римма Генриховна сосредоточенно крошила хлеб.

      – На меня эти серые стены наводят тоску. Они дисгармонируют с нежными красками начала лета. Только представьте…

      Что следовало представить, Римма Генриховна так и не узнала: едва затихшие Моника и Бриджит захлебнулись в новом приступе лая и спрятались за слоновьими лодыжками хозяйки. Мимо невозмутимо шествовал лохматый «немец».

      – Вероничка, как можно выгуливать во дворе такую опасную собаку? – накинулась Эльвира Прохоровна на девушку, держащую на поводке страшного пса.

      – Он в наморднике, – спокойно ответила Вероника.

      Эльвира Прохоровна не унималась:

      – Этот волкодав и лапами человека свалит, не говоря уже о детях. Идите на пустырь!

      – Граф на кого попало лапы не ставит, – парировала Вероника. – И мы никуда не уйдём: у меня здесь встреча.

      Граф с хозяйкой отошли в траву за парковкой. Эльвира Прохоровна злобно зашипела:

      – Нет, вы видели? Какая хамка, а ещё из приличной семьи.

      Поток возмущений оборвался, как только во дворе появились молодые родители с мальчиком лет пяти и направились к парковке. Эльвира Прохоровна натянула радушную улыбку:

      – Куда это вы так рано? Опять на занятия своего маленького гения повезли?

      – Нет, – ответил мужчина. – Мы, Эльвира Прохоровна, дачу в сосновом бору купили. Рядом с озером. Домишко, правда, разваливается. Вот едем смотреть, что для ремонта нужно.

      – Когда же вы всё успеваете? Дача – такие хлопоты.

      – А куда деваться? – вступила женщина. – Для работы мозга кислород необходим. Вот приведём в порядок, и всё лето там с Мишенькой жить будем. И зимой по выходным. Ему астролог для стимуляции мыслительной деятельности советовал ближе к соснам держаться.

      – Какие вы молодцы. Всё ради ребёнка. Это какая самоотверженность нужна, чтобы вундеркинда вырастить, – со сладким восхищением выговаривала Эльвира Прохоровна. Только дачники сели в автомобиль, её губы презрительно скривились. – Носятся со своим рахитиком. Мишенька… В честь Ломоносова назвали. Чтобы гения вырастить, в Москву надо ехать, а не в Былинске прозябать. Вот мы Толика в Англию учиться отправляли. Риммочка, вы же педагог, скажите, разве у нас достаточный уровень образования?

      – Кому надо, тот везде выучится, – ответила Римма Генриховна, не отрываясь от голубей.

      Дверь подъезда снова открылась. Худая женщина с небрежно заколотыми волосами выкатила детскую коляску.

      – Ах, Оленька! – заворковала Эльвира Прохоровна. – Как малыш? Молодая мамочка, тоненькая, свеженькая.

      – Не льстите. Какая там свежесть с бессонными ночами, – устало отозвалась Ольга.

      – Ну, что ты! Сколько тебе? Под пятьдесят? А выглядишь как девочка.

      – Сорок два, Эльвира Прохоровна. А с Антошкиными полуночными концертами меня скоро за вашу ровесницу принимать будут. – Оставив коляску, Ольга подошла к Римме Генриховне: – Не выручите сегодня? Мне хотя бы пару часов. Завтра отчёты сдать надо, а сын ничего делать не даёт.

      – Конечно, приноси. Я только в магазин и весь день дома буду.

      – Спасибо. Мы часок погуляем и к вам.

      Как только Ольга отошла, Эльвира Прохоровна фыркнула ей в спину:

      – Какая страшная стала. Детей вовремя рожать надо, а не от безысходности под старость. Сама виновата, всё карьеру делала. Вот для меня всегда семья на первом месте была. Потому и живу в любви и обожании.

      Хлопнула подъездная дверь. Инвалид на балконе оживился:

      – Максим, ты на рыбалку никак?

      Паренёк лет шестнадцати задрал голову:

      – Здрасти, дядь Лёш. Не, дела у меня.

      – Эх, какие дела в такую погоду! Я бы на твоём месте на рыбалку пошёл.

      Макс рассмеялся:

      – Я бы и сам пошёл, но не могу. Дядь Лёш, в следующие выходные отвезу тебя к озеру, честное слово, а сейчас, извини, дела.

      Эльвира Прохоровна натянула улыбку:

      – Максимушка,