Есения. Вера Пчелинцева

одно время вегетарианкой была. Они ж такие, все пробуют, ищут себя. Подростки.

      – Ой, не уговаривайте. Ничего она не ищет. На прошлой неделе в школу меня вызывали. Такой позор. Психолог мне объясняла, что у моей дочери серьезные, – на этом слове Светлана выразительно закатила красивые глаза, – проблемы. Типа аутизм, типа невроз… Довела меня своими нравоучениями. Я Катьку так отлупила дома. Чтобы не позорила меня. Никакой жизни. Мужика в дом привести не могу. Продукты вот на работу покупаю, чтобы поесть спокойно…

      Полина Эдуардовна долго переваривала эту историю. И очень волновалась при мысли об этой никому не нужной Кате. Как у нее сложится жизнь?

      ***

      – Светочка, ну как ваши дела? Как дочка?

      – Ой, вы знаете, все хорошо. Она сейчас в больнице…

      – Как в больнице?

      – В дурке, – как маленькому ребенку, принялась разъяснять Светлана, – в психушке. Это очень хорошо, что ее туда забрали. Я еще полгода назад об этом все думала, но не знала, как бы это оформить. А тут так удачно… Началось лето. И если во время учебы Катя хоть иногда выходила из дома, то тут вообще заперлась. По два-три дня не выглядывала из комнаты. Не моется, не убирается. Я ее однажды выставила на лестничную площадку, мол, иди проветрись. Она так и просидела три часа под дверью. Представляете, здоровая девка у меня на шее! Короче говоря, я позвала ее папашу и говорю им обоим, что либо она идет жить к нему, либо я отвожу ее в психбольницу. Так хорошо все сложилось, она уехала. Тишина и покой. Что там произошло? Не знаю. Вернее, догадываюсь. Начался учебный год, а она в школу не идет. Никак. Уперлась! Это все от него, придурка. Короче, теперь оба в больнице. Уже неделю.

      – А почему оба?

      – У него инсульт. Она начала в припадке все бить. Телевизор, посуду. Он позвонил в скорую. А пока бригада ее связывала…

      – Связывала?!

      – Вы не поднимайтесь, лежите, – нежная рука Светочки аккуратно опустила пациентку обратно в воду, – ну да, я ж вам говорю, она буйная. Короче, когда ее связывали, у него инсульт случился.

      – И что доктора говорят?

      – Да ничего, выберется. У него здоровья еще лет на двадцать! Это я вся измученная.

      – Я про Катю… – уточнила Полина Эдуардовна.

      – Катя? Не знаю.

      – Вам что, ничего не говорили? Как так? Что это за больница такая?

      – Не, ну позвонили тогда, сказали номер палаты, еще вещи попросили, но мне пока некогда. На следующей неделе, может, съезжу…

      «Господи, как хорошо, что массаж закончен, – лежа уже в другой ванне, думала Полина Эдуардовна, – я так совсем не успокою свои нервы, а еще чего доброго, наоборот, дойду до какого-нибудь срыва…»

      От поверхности теплой воды поднимался аромат ромашки и тысячелистника. Лежать бы и думать о зеленых лугах, солнечном лете, но мысли летели к девочке-подростку, может быть, в этот самый момент стоящей у окна своей палаты и пытающейся сквозь железные прутья решетки разглядеть в редких прохожих силуэт любимой мамы, торопливо идущей к своему ребенку…

      ***

      На