Рыжая и кактус возмездия. Маргарита Блинова

крайне несправедливого засело в груди, как осиновый кол в сердце неосторожного вампира, и не отпускало все то непродолжительное время, пока конвой вел меня в святая святых участка – в камеру временного содержания.

      Эмоции мешали нормально думать. Беспомощность бесила. Но хуже всего оказалась компания, встретившая меня в общей камере.

      Мда… Жизнь меня к такому не готовила.

      Мы еще не приблизились к двум общим камерам, а ноздри уловили сногсшибательные нотки душка перегара, табака и смердящей вони тел, знавших о гигиене только по рассказам других очевидцев.

      – Ребят, глянь-ка, новенькую ведут, – донесся нахальный бас, и к прутьям камеры, расположенной справа, приблизился мужчина.

      Природа наградила его ростом и мощью человека, способного схлестнуться врукопашную с медведем, но выглядел силач, как почетный работник шеста, главный пользователь масла с блестками и фанат крохотных трусов а-ля фиговый листочек.

      – Привет, красавица, – подмигнул здоровяк.

      Внутренний голосок ехидно шептал, что бледная «красавица» сейчас больше напоминала клиента реанимации, но кто же в здравом уме спорит с комплиментами? Даже такими сомнительными.

      – Етишки-манишки… Начальник, хе… определяй деваху к нам, хе! – прохрипел… прохрипела?.. прохрипело нечто из соседней камеры.

      Нечто больше напоминало грязную куртку, которая эволюционировала до зачатков разума. И эти самые зачатки настойчиво требовали слоняться, кататься в грязи, спать на лавках и проливать на себя все, что только можно пролить.

      – Лучше к нам, – широко, с аппетитом людоеда улыбнулся здоровяк, а я всерьез задумалась о том, чтобы сымитировать сердечный приступ, преждевременные роды, ранний инсульт или волчанку.

      – Одну минуту! – спас меня от театрального позора звонкий девичий голосок.

      Нечто в компании других курток закопошилось и с интересом прильнуло к прутьям решетки. Здоровяк подобрался. И только конвой, сопровождавший меня на пути в застенок, остался безразличен, как кувшинка на водной глади.

      – Джулия Белл, поверенная Дэвида Хрона, – на ходу представилась брюнетка в агрессивно-алом платье с перчатками и папкой. – От лица своего нанимателя я бы хотела поговорить с подозреваемой с глазу на глаз.

      В ее руке мелькнула сложенная купюра, которой дамочка весьма многозначительно повертела перед носом конвоиров. Те сделали стойку преданных псов, только что передними лапами в воздухе не задергали, выпрашивая вкусняшку.

      – Десять минут, – хитрая усмешка-оскал. – Четвертая допросная.

      – Идет, – согласились горе-конвоиры.

      Едва произошел круговорот валюты в природе, меня грубо развернули и потащили прочь от клеток с задержанными.

      – Возвращайся, куколка, – пробасил здоровяк. – Мы ждем.

      Ага, бегу и спотыкаюсь.

      Я торопливо хромала вслед за дамой в алом и пыталась не отчаиваться.

      Спокойствие, Фелисити, только спокойствие.

      Абы кого ведь в поверенные не берут.