Рыжая и кактус возмездия. Маргарита Блинова

возмутилась я.

      – Лисичка, – добродушно усмехнулся дед, – я пожил достаточно, чтобы заполучить седину, артрит и такую непростительную роскошь, как храбрость и отвага. К тому же я рассказал тебе достаточно, пусть в общих чертах, но размах ты понимаешь.

      – Да, но что ты будешь делать в столице? Как твоя поездка поможет отстоять улицу Великих Домов? Не проще ли остаться, нанять толкового адвоката и…

      – Дай старику оторваться и навести шороху среди столичных казнокрадов!

      Я кисло улыбнулась, но развивать тему не стала.

      А смысл? Если уж господин Алинар вбил себе в голову какую-то бредовую идею, то его упрямству позавидуют даже послушники культа «Твердолобые».

      Да что там! Сам отец-настоятель придет за автографом.

      Проводив деда печальным взглядом, я послонялась по серому от непогоды городу и решительно двинулась в западную часть к Каю, своему единственному другу.

      Это был просчет номер один.

      Сколько себя помню, громкое и многочисленное семейство Вьеров никогда не жило спокойно. Они вообще, по ходу, не были знакомы с этим словом.

      – Убью! – рычал на всю улицу глава семейства.

      Его лицо приобрело багровый оттенок, а гибкий хвост с черной кисточкой на конце яростно хлестал воздух.

      – Отец, не смей! – заламывала руки растрепанная Марта, старшая сестра моего приятеля.

      Сегодня Вьеры давали шумное представление на балконе третьего этажа, с перил свисал кусок простыни.

      – Подлюка такая, кровиночку мою попортить вздумал, – причитала госпожа Вьер, наблюдая представление снизу, из первых рядов собравшихся зевак, к которым периодически и обращалась. – Люди добрые, это что же такое творится? Без свадьбы и выкупа… Под шумок сразу в постель поволок!

      «Люди добрые» с наслаждением следили за разворачивающейся среди белого дня трагикомедией и делали ставки: «упадет али просто кастрируют».

      Сам «подлюка» притягивал взгляды прохожих обтянутым красными труселями задом, сучил волосатыми конечностями и судорожно цеплялся за конец импровизированной веревки.

      Веревку связали из простыни и «чтоподрукупопало».

      Видать, пылкие влюбленные так перепугались внезапно нагрянувших с проверкой родственников, что в мозгах обоих что-то перещелкнуло и помутнело. Зачем еще связывать в одну ленту простыню, штаны, рубашку и гигантского плюшевого медведя?

      И ладно бы, косолапый болтался внизу этой лестницы для побега, так сказать, играя роль якоря, но нет…

      Игрушечный монстр оказался в середине цепочки и эту самую цепочку беспощадно разорвал, заставив незадачливого воздыхателя голо – простите, гордо – реять в районе второго этажа.

      С боевым кличем: «Ах ты, окаянный!» на нижний балкон выскочила вооруженная веником бабушка и принялась охаживать любителя хорошеньких девушек. Тот горько взвыл и, кажется, мысленно дал себе зарок больше ни-ни! В смысле, никогда не линять от подружек через балкон.

      – Бабушка, не надо! – взвизгнула перепуганная Марта,