Холодные голоса. Академия «Редкие дары». Татьяна Волчяк

женские голоса.

      – Эйта?

      И я вздрогнула от чужого прикосновения к плечу.

      Рядом стоял и смотрел беспокойными глазами на меня профессор. Первая мысль, которая меня посетила: «Откуда у него шрам?» Совсем тонкий, словно ниточка белесой полосой проходит по веку, немного его опуская. Глаза яркие, серые, но ведь должно быть наоборот. Серый цвет, он бледный, блеклый и неинтересный, достаточно предсказуемый и ни капли не веселый. Все у него не как у людей, у этого некроманта. Голос не похож на его внешность, глаза чересчур яркие и одет как… как некромант. О богиня, о чем я думаю?

      – Эйта, что с вами? Может, вызвать целителя?

      – П-простите, профессор, я действительно неважно себя чувствую, – отмерла я и потерла виски, пытаясь отвлечься от нахлынувших эмоций.

      – Умри же! Сколько еще ждать твоей смерти? Умри… – добавился скрип в голове.

      «Заткнись, заткнись!» – кричала я мысленно, будто это могло помочь.

      – Могу ли я вый… – не успела произнести, как прозвенел звонок.

      Забыв о профессоре и о том, что собиралась сказать, я быстро сбросила блокнот и аналитик со стола в портфель и выбежала из аудитории.

      Глава 7. Не все так просто

      До своей комнаты добежала не помню как. Не помню, как залпом выпила зелье. Не помню как, но вроде бы уснула, а вот очнулась резко – от хлопка закрывшейся двери. В комнату вошла соседка.

      – Ой, прости, ты спала? Сквозняк сильный, извини. Я постараюсь тише, спи дальше, – зашептала Климентия.

      Она поднялась на носочки и, медленно ступая, прошла к своей кровати. Аккуратно положила на нее портфель, но из него что-то выкатилось и с грохотом упало на пол.

      – Ой, прости, это моя чаша для приворотов, отворотов, для зелий, короче. Все, молчу, молчу, отдыхай.

      Я прикрыла глаза, вслушиваясь в долгожданную тишину в своей голове и в окружающем пространстве. Вдруг дверца шкафа медленно, о-очень медленно и с протяжным, замысловатым скрипом открылась. Отменнейшее чувство скрипа было у этой дверцы! Спустя мгновение с тем же вокальным многообразием она закрылась. Никогда не думала, что скрип может иметь так много тональностей, от неприятного писка до душераздирающего скрежета. Я даже подумала было, что открыла у себя второй дар к распознаванию звуков, но нет. Закончив со шкафом, Клима, умудряясь шаркать на носочках, подошла к окну, отодвинула шуршащую занавеску. Изо всех сил стараясь не шуметь, подергала задвижку окна и впустила в комнату свежий воздух. Сделав доброе дело, соседка села на свою кровать. Та издала жалобные стоны. И в завершение всего Клима чихнула – раз, два, три… Я открыла глаза.

      – Прости… апчхи!.. Ой… а-апчхи!

      Радует одно – зелье на время убрало мои голоса и связанные с ними эмоции. Озноб прошел, и мне надо бы подняться и заняться поиском новых ингредиентов для моего успокоительного, иначе…

      – Апчхи, апчхи!.. Прости, Анна!

      – Не извиняйся, я уже встаю. Ты простыла? Может, сходишь к целителю?

      – А,