Пришельцы из звёздного колодца. Лариса Кольцова

небом, краше которого не бывает ничего.

      На берегу росла, высаженная там ровными рядами, роща зонтичных акаций, практически не дающая тени. Вот в её-то сквозной тени он и встретил ту девушку, как устал покачиваться на солёной глади. Она не покачивалась и не наслаждалась ни озером, ни фиолетовой дымкой прибрежных гор, ни высаженной тут экзотической рощей. Она сидела недалеко от воды на скамеечке для отдыха и ждала старого отца. Тот как раз тоже покачивался и наслаждался, и растворялся в красотах Мироздания, как только что и сам Ростислав.

      Из-под кроны растительных сетчатых зонтов, пробившиеся без особых препятствий вниз солнечные лучи – золотые космические кисточки рисовали на её удивительной фигуре удивительные узоры. Белое платье казалось облаком, в котором она сидела, а светлые тяжёлые и обильные волосы спадали на плечи и на спину ниже её талии. Изменчивые по цвету глаза, вбирая в себя как в зеркало и небо, и озеро, отливали то синим, то зелёным оттенком, то матово серебрились далёкой и безбрежной далью неведомых пространств.

      Изучив её на расстоянии вытянутой руки, он понял, что она едва вышла из подросткового возраста, хотя и была крупной, пышной. Как был в купальном халате, так он и сел рядом с нею. Она повернулась к нему и взглянула прямо и спокойно, если не сказать равнодушно, примерно так же, как и на ствол дерева, растущий рядом. Даже не подвинулась, а сидела по самому центру скамьи.

      – Ноги, что ли, не держат? – нелюбезно, если не грубо, спросила юная красавица сочным и звучным, очень самоуверенным голосом.

      – Есть маленько, – жизнерадостно отозвался Ростислав, ничуть не застеснявшись её, поскольку был значительно старше неприязненной, а всё равно чудесной девчонки.

      –Твой прадедушка? – спросил он у неё, увидев, как она машет рукой старому человеку, блаженствующему неподалёку от берега.

      Яркое ожерелье, составленное из разноцветных минералов и напоминающее гроздь диковинных цветов, охватывало высокую и по-детски нежную шею девушки-подростка, издали так напомнившую зрелую женщину из-за своих впечатляющих форм. Такой же браслет в несколько рядов болтался на её запястье.

      – Красиво-то как! – восхитился непосредственный и простодушный парень, так и не дождавшись её ответа на свой вопрос.

      – Он не мой прадедушка, а мой папа, невоспитанный ты и мокрый бегемот. Кто дал тебе права мне тыкать?

      – А тебе? – опешил от неожиданной грубости юной и облачной Флоры бравый космический странник.

      Но ни холода, ни злого презрения, глаза играли заметным возбуждением, естественным для девушки, на которую вдруг обратили восхищённое внимание. Глазами они вели совсем другой диалог.

      – Плохо же воспитал тебя твой дедушка, хотя он тебе и за папу, – донимал её уже умышленно Ростислав.

      – Он не за папу, он подлинный мой папа. Ему, действительно, уже за сто лет. Сто девять, если точно.

      – Молодец старикан! «Его пример другим наука, но Боже мой!